Идет старик в простой одежде.Один идет издалека.Не греет солнышко, как прежде.Шумит осенняя река.Кружились птицы и кричалиВо мраке тучи грозовой,И было все полно печалиНад этой старой головой.Глядел он ласково и долго,На всех, кто встретится ему,Глядел на птиц, глядел на елку…Наверно, трудно одному.Когда, поеживаясь зябко,Поест немного и поспит,Ему какая-нибудь бабкаПоднять котомку пособит.Глядит глазами голубыми,Несет котомку на горбу,Словами тихими, скупымиБлагодарит свою судьбу.Не помнит он, что было прежде,И не боится черных туч,Идет себе в простой одеждеС душою светлою, как луч!<1967>
Шумит Катунь
…Как я подолгу слушал этот шум,Когда во мгле горел закатный пламень!Лицом к реке садился я на каменьИ все глядел, задумчив и угрюм,Как мимо башен, идолов, гробницКатунь неслась широкою лавиной,И кто-то древней клинописью птицЗаписывал напев ее былинный…Катунь, Катунь — свирепая река!Поет она таинственные мифыО том, как шли воинственные скифы, —Они топтали эти берега!И Чингисхана сумрачная теньНад целым миром солнце затмевала,И черный дым летел за перевалыК стоянкам светлых русских деревень…Все поглотил столетий темный зев!И все в просторе сказочно-огнистомБежит Катунь с рыданием и свистом —Она не может успокоить гнев!В горах погаснет солнечный июнь,Заснут во мгле печальные аилы,Молчат цветы, безмолвствуют могилы,И только слышно, как шумит Катунь…1967
В горной долине
Над горной долиной — мерцанье.Над горной долиной — светло.Как всяких забот отрицанье,В долине почило село.Тюльпаны, тюльпаны, тюльпаны…Не здесь ли разбойник морскойМечтал залечить свои раны,
