родители их несуразны!Помятые жизнью, вином,с печатями правды и фальши,не мыслящие об ином,чтоб выжить хоть как-нибудь дальше.А рядом комочек теплавитает в блаженной дремоте,не ведая зла и добра, —как странно: он тоже из плоти!Как будто природа саматвердит нам устами любовио том, что сиянье и тьмаповенчаны узами крови.
1974
' Мать пьет снотворное за то, '
Мать пьет снотворное за то,что столько лет недосыпала,ее бросает в забытьешальная доза нембутала.Жизнь опостылела вконец,а молодые сны — отрада.Чтобы приснился мой отец,она не просыпаться рада.Но снятся ей госпиталя,ее кровавая работа,бинты и язвы, гной и рвота —война, короче говоря.Она, не покладая рук,кромсает, режет, шьет и пилит…Один без ног, другой без рук,а третий, раненный навылет,кричит…Спаси его, хирург!Ты — Бог. Твори свои делаи день и ночь, не уставая,покамест на столы телаисправно шлет передовая…А сын ей говорит: — Вставай!Что жить искусственными снами?Волнуйся!Радуйся!Страдай!Дыши весенними ветрами!Но ничего не знает оно том, что знает только старость:— Мой сын, оставь, — я вижу сон,и это все, что мне осталось!Они идут в шумящий борсбирать цветы на солнцепеке…— Мать, подыми потухший взор,послушай, как журчат потоки!..Взгляни на голубую гладь —ты столько бед перемолола,еще настанет время спать! —Она в ответ ему — ни слова.Пригрелась в солнечном тепле.Молчит. Рукой устало машет,склонясь к оттаявшей земле.Не шьет.Не стряпает.Не вяжет…А мать-и-мачеха цветет,и сон-трава мохнатым зевомросу мерцающую пьет…Но никогда под русским небомтрава забвенья не взойдет.
1975
' Я эту книгу судьбой оплатил. '
Я эту книгу судьбой оплатил.Много?А может быть, мало?Слово сберег, а себя отравил…Господи, — с кем не бывало!