трактовать двояко. Это либо «деформированная» алфавитная запись, где опущены гласные, либо же запись, сделанная слоговым письмом, — письмом особого типа, в котором каждый знак передает сочетание «согласная + любая гласная». Вспомните главу «Знаки страны пирамид», где речь шла о иероглифах Египта, передававших сочетание согласного звука с любым гласным. Подобного рода слоговыми знаками были и знаки письмен финикийцев, жителей Южной Аравии, арамеев, древних евреев и т. д.
В настоящее время арабы, евреи и другие народы пользуются алфавитным письмом. Причем пишутся только согласные звуки, а особые значки рядом с ними указывают на звучание гласного. Но в древних письменах подобных значков нет, ибо они были введены уже в нашей эре, под влиянием греческого алфавита. И, что самое любопытное, помимо значков для отдельных гласпых, вводился и особый значок, именуемый «шева». «Шева» указывал, следует ли читать данный знак как «простой» согласный или же как «согласный + краткий гласный „е“» (этот звук вводился для того, чтобы облегчить произношение нескольких согласных, следующих друг за другом).
Если бы древние письмена арамеев, финикийцев, евреев, сирийцев были алфавитами, передающими только согласные, Никаких дополнительных значков «шева» им бы не потребовалось. Зато они нужны для слогового письма, чтобы показать: в данном случае гласная в слоге не читается, надо произносить одну лишь согласную (в примере с фразой «там бывает шумно» подобные значки понадобилось бы ставить после «м», «т», «м» — «тм-бвт-шм-н»).
Кстати сказать, само название «шева» происходит от слова «ничто». В древнееврейском языке для подобных значков применялось наименование «хитпа», означающее «убивать, удалять», в арабском — «джезма» (что значит «резать, отрезать» или «сукун» («быть неслышимым, быть без движения»). Причем значок для арабского «сукуна» был стилизованным изображением цифры «ноль». Это — наглядный пример того, что все эти значки обозначали «удаление», «ликвидацию» гласного звука. Гласный же звук мог удаляться только из слогового письма, никак уж не из алфавита, передающего одни согласные звуки!
Допустим, что финикийское письмо было «дефектным алфавитом», а затем из него развился полный алфавит — греческий. Но каким образом могло бы из подобного письма, передающего только согласные, развиться чисто слоговая система? Между тем из южноарабской письменности, родственной финикийской, родилось эфиопское слоговое письмо. Да и слоговые письменности Индии также, вероятно, или «дети», или «двоюродные братья» финикийского письма.
В эфиопском письме применяются южноарабские знаки. И читаются они не как согласные, а как сочетание «согласный + гласная „а“». Для того чтобы передать сочетание этой же согласной с другой гласной, к «основному» знаку добавляется черточка справа или слева, либо же изменяется форма этого «основного» знака. И, что примечательно, для передачи «чистого согласного» (т. е. согласного, за которым не следует гласный) введен особый значок. А ведь если бы арабское письмо было буквенным для передачи только согласных звуков, подобный значок по понадобился бы. Ведь и без того было бы ясно, что знак читается как согласный. Наоборот, потребовалось бы ввести особые значки для обозначения именно гласных.
Вспомним угаритскую клинопись. Порядок знаков в ней соответствует традиционному порядку финикийских знаков («алеф», «бет», «гимел», «далет» и т. д.). Однако в угаритском письме есть знаки для слогов: «алеф + гласный „а“», «алеф + гласный „и“», «алеф + гласный „у“». Вероятней всего, что и остальные знаки в угаритском письме передают не одни согласные, а слоги типа «согласный+гласный». Отсюда следует вывод: раз угаритское и финикийское письмо однотипны, значит и последнее является слоговой письменностью, знаки которой передают слог типа «согласный + любая гласная».
Слоговые системы возникают из смешанных, словесно-слоговых систем письма. Вспомним иероглифы Крита, из которых родились «эгейские силлабарии», клинопись Двуречья, давшую начало слоговым системам хурритов, жителей Элама древних персов. Опыт Секвойи и других изобретателей письменностей также показывает, что вслед за «языком рисунков», пиктографией, они приходили к письму идеографическому, затем логографическому (знак передавал конкретное слово языка), затем появлялись слоговые знаки, которые, в конце концов, вытесняли логограммы — и письмо становилось фонетическим. Причем именно слоговым, а не алфавитным, буквенным. Очевидно, что буквенное письмо возникает из слогового и требует большей способности к обобщению, абстрагированию. Да и обучение маленьких детей письму показывает, что на первой стадии мы членим слова не на звуки, а на слоги («ма-ма», «лу-на» — читали мы по букварю, а не «м-а-м-а», «л-у-н-а»). Таковы особенности человеческого мышления, особенности восприятия речи.
Но если алфавит рождается из слогового письма, а то, в свою очередь, из словесно-слогового, то где же тогда искать истоки финикийского силлабария? Впрочем, не только финикийского, но и южноарабского, протосирийского и других систем, рождавшихся народами, говорящими на языках семитской семьи. И если мы говорили о «клинописных» и «эгейских» спллабарпях, то здесь можно применить термин «семитские силлабарии» — слоговые системы письма, знаки которых передают сочетание «согласный + любой гласный». Где же то словесно-слоговое письмо, из которого родились семитские силлабарии?
По мнению профессора Гельба, ответ на этот вопрос однозначен. Если знаки семитских силлабариев передавали сочетание «согласный + любой гласный», то подобная слоговая система могла быть заимствована лишь на египетского иероглифического письма. Ибо только в нем, помимо знаков логограмм и «немых» детерминативов, существовали слоговые знаки, передававшие сочетание «согласный + любой гласный».
«Из сложной египетской системы письма, состоящей из нескольких сотен логограмм и множества знаков, передающих от одного до трех согласных звуков, семиты создали свою простую систему письма, отбросив все логограммы и фонетические знаки с двумя и более гласными, — пишет Гельб. — Двадцать четыре простых знака, передающих сочетание согласного с каким-либо гласным, в египетском письме идентичны по структуре двадцати трем — тридцати знакам, имеющимся в различных семитских письменах».
Однако вопрос о «египетском силлабарии», как вы уже знаете, остается спорным. Совпадение числа знаков в египетском и семитских письменах, о котором говорит Гельб, можно объяснить тем, что языки эти родственны и состав согласных в них примерно одинаков. Весьма вероятно, что «сокращению» финикийцы подвергли не сложную иероглифику египтян, а спою же собственную, финикийскую систему — «протобиблское письмо», о котором мы уже рассказывали. Знаки протобиблского письма передают сочетание «согласный + гласный». Финикийцы резко сократили число таких знаков (их было около сотни), оставив лишь двадцать дна — по числу согласных звуков своего языка. И вместо знаков «согласный + гласный „а“», «согласный + гласный „и“» и т. д. в протобиблском и финикийском остались сочетания «согласный + любой гласный».
Но если это так, то неизбежно встает вопрос о том, откуда же появилось протобиблское письмо. Знаки его имеют рисуночную форму, однако мы не знаем родственного «языка рисунков». Неизвестна и словесно-слоговая система письма, из которой произошел протобиблский силлабарий. Внешняя форма знаков напоминаст египетскую иероглифику, внутренняя же структура протобиблского письма ближе к хеттской иероглифике (ведь там слоговые знаки передавали только открытые слоги) или же «эгейским письменам» (диск из Феста, письмена Крита и Кипра). Если будет доказано, что протобиблское письмо — «колыбель финикийского», это будет одним из круппейших открытий грамматологии XX века. Ибо восстановится еще одно звено в цепочке, приведшей к созданию алфавита. «Современные алфавиты — древнегреческий алфавит — финикийское письмо — протобиблский силлабарий» — так будет выглядеть она. Откуда же произошел последний — на этот вопрос у нас нет даже обоснованных гипотез.
Подведем некоторые итоги. «Язык рисунков», пиктография, существует — или существовала когда- то — у всех народов. В разные времена, в разных уголках нашей планеты делались попытки к записи
