Крам сердито посмотрел на Ксенофилиуса поверх своего бокала; тот беседовал с несколькими чародеями с противоположной стороны от танцпола.

— Потому што, — ответил Крам, — если бы он не был гостем Флер, я бы вызвал его на дуэль, здесь и сейчас, за то, што он носит этот мерский знак на груди.

— Знак? — переспросил Гарри, тоже поднимая взгляд на Ксенофилиуса. Странный треугольный глаз сверкал на его груди. — А что? Что с ним не так?

— Гринделвалд. Это знак Гринделвалда.

— Гринделвальд… это тот Темный маг, которого победил Дамблдор?

— Именно.

Мускулы на челюсти Крама напряглись, словно он жевал. Затем он продолжил.

— Гринделвалд убил много людей, моего деда ф том числе. Конешно, в вашей стране он никогда не был особенно силен, говорили, што он боялся Дамблдора — и был праф, если фспомнить, как он кончил. Но это, — он показал пальцем на Ксенофилиуса, — это его знак, я узнал его сразу ше: Гринделвалд выбил его на стене в Дурмштранге, когда он там учился. Некоторые идиоты копировали его на свои книги и одешту, шелая фсех поразить, произвести фпечатление — пока те из нас, кто потерял ротственникоф из-за Гринделвалда, не научили их уму-разуму.

Крам зловеще постучал костяшками пальцев друг о друга, сердито взирая на Ксенофилиуса. Гарри пребывал в полном обалдении. Казалось совершенно невероятным, чтобы отец Луны был приверженцем Темных искусств; да и прочие гости свадьбы, похоже, не опознали этой треугольной руноподобной фигуры.

— А ты… э… точно уверен, что это гринделвальдов?..

— Я не ошибаюсь, — холодно ответил Крам. — Я несколько лет ходил мимо этого знака, я очень хорошо его знаю.

— Ну, не исключено, — сказал Гарри, — что Ксенофилиус сам не знает, что обозначает этот символ. Лавгуды, они довольно… необычные. Он легко мог подобрать его где-то и подумать, что это сечение головы Складчаторогого Храпстера[44] или что-нибудь типа того.

— Сечение чего?

— Ну, я точно не знаю, что это такое, но, судя по всему, он вместе с дочерью все каникулы их ищет…

Гарри ощутил, что его попытки объяснить суть Луны и ее отца пропадают втуне.

— Вон она, — указал он на Луну; та по-прежнему танцевала в одиночестве, делая движения руками вокруг головы, словно отгоняя мошкару.

— Почему она это делает? — спросил Крам.

— Похоже, пытается избавиться от Долбоструя,[45] — ответил Гарри, узнавший симптомы.

Крам, судя по всему, никак не мог решить, издевается нал ним Гарри или нет. Он извлек из своей мантии волшебную палочку и злобно ткнул ей себе в бедро; из ее кончика вылетели искры.

— Грегорович! — громко воскликнул Гарри, и Крам вздрогнул, но Гарри был слишком возбужден, чтобы это его волновало. При виде палочки Крама он тотчас вспомнил: Олливандер берет эту палочку и тщательно проверяет ее перед Трехмаговым турниром.

— Што Грегорович? — подозрительно переспросил Крам.

— Он изготовитель волшебных палочек!

— Я знаю.

— Он сделал твою палочку! Вот почему мне казалось — квиддич…

Крам смотрел все более и более подозрительно.

— Откуда ты знаеш, што мою палочку сделал Грегорович?

— Я… я где-то это читал, кажется, — ответил Гарри. — В… э… фанатском журнале, — на ходу придумал он, и Крам, похоже, успокоился.

— Я и не помню, штобы я опсуждал свою палочку с фанатами.

— Так это… где сейчас Грегорович?

Крам выглядел озадаченным.

— Он оставил работу несколько лет назат. Я был одним из последних, кто приобрел палочку Грегоровича. Они лучшие — хотя я знаю, конешно, что вы, британцы, выше фсех ставите Олливандера.

Гарри не ответил. Он делал вид, что наблюдает за танцующими, подобно Краму, но в то же время лихорадочно размышлял. Значит, Волдеморт искал прославленного изготовителя палочек, и Гарри не пришлось много думать, чтобы угадать причину: наверняка это было из-за того, чт? сделала палочка Гарри в ту ночь, когда Волдеморт летел за ним по небу. Волшебная палочка из остролиста и пера феникса одолела позаимствованную палочку, нечто, чего Олливандер не ожидал и не понимал. Знает ли Грегорович больше? Действительно ли он искуснее, чем Олливандер, знает ли он секреты волшебных палочек, неизвестные Олливандеру?

— Эта девушка очень красивая, — произнес Крам, возвращая Гарри к окружающей действительности. Крам показывал на Джинни, как раз присоединившейся к Луне. — Она тоше твоя родственница?

— Ага, — ответил Гарри, внезапно охваченный раздражением, — и она уже кое с кем встречается. Очень ревнивый тип. И большой. Тебе не стоит с ним связываться.

— Што проку, — проворчал Крам, осушая свой кубок и вновь поднимаясь на ноги, — быть игроком сборной по квиддичу, если фсех красивых девушек уже разобрали?

И он пошел прочь. Гарри взял сэндвич с подноса проходящего мимо официанта и направился вокруг забитой народом танцплощадки. Он хотел найти Рона и рассказать ему о Грегоровиче, но Рон танцевал с Гермионой в самой середине площадки. Гарри прислонился к одному из золотых столбов и стал наблюдать за Джинни, танцующей с приятелем Фреда и Джорджа Ли Джорданом. Гарри изо всех сил старался не сожалеть о своем обещании Рону.

Ему никогда раньше не доводилось бывать на свадьбе, поэтому он не мог оценить, насколько празднования волшебников отличаются от муглевых, хотя он был абсолютно уверен, что последние наверняка не включают в себя свадебный торт, украшенный сверху двумя фигурками фениксов, взлетевшими в воздух, едва торт был разрезан, или бутылки шампанского, свободно летающие сквозь толпу. Когда надвинулся вечер и мошки начали кружиться под балдахином, освещенным теперь летающими золотыми фонарями, гулянка начала становиться все более бесконтрольной. Фред и Джордж давно исчезли во тьме вместе с парой кузин Флер; в уголке Чарли, Хагрид и приземистый волшебник в фиолетовой шляпе вместе пели балладу о герое Одо.

Бредя сквозь толпу, дабы уклониться от выпившего ронова дядюшки, который, судя по всему, был не уверен, является Гарри его сыном или нет, Гарри заметил старого волшебника, сидевшего за столом в одиночестве. Облако белых волос делало его похожим на старый одуванчик, сверху сидела поеденная молью феска. Он казался смутно знакомым; порывшись в памяти, Гарри вдруг понял, что это Элфиас Доудж, член Ордена Феникса и автор некролога Дамблдора.

Гарри подошел к нему.

— Можно к вам подсесть?

— Конечно, конечно, — ответил Доудж; голос его оказался довольно высоким и хрипловатым.

Гарри пригнулся к нему поближе.

— Мистер Доудж, я Гарри Поттер.

Доудж ахнул.

— Мой дорогой мальчик! Артур сказал мне, что ты тоже здесь, замаскированный… я так рад, такая честь!

Весь дрожа от радости, Доудж налил Гарри шампанского в кубок.

— Я думал написать тебе, — прошептал он, — после того как Дамблдор… такой шок… и для тебя, я уверен, тоже…

Крохотные глаза Доуджа внезапно наполнились слезами.

— Я читал некролог, который вы написали для «Дейли Профет», — сказал Гарри. — Я и не знал, что вы так хорошо знали профессора Дамблдора.

— Как и все, — ответил Доудж, промакивая глаза салфеткой. — Несомненно, я знал его дольше всех,