спустя в воротах появился и он сам, нагруженный багажом и ведущий за собой красивую светловолосую женщину в длинной зеленой мантии — несомненно, мать Флер.

— Maman! — закричала Флер, бросившись вперед, чтобы обнять ее. — Papa!

Месье Делакур был и близко не так привлекателен, как его жена; он был на голову ниже нее и чрезвычайно тучен, на лице его была маленькая черная бородка-эспаньолка. Выглядел он, однако, вполне добродушно. Кинувшись навстречу миссис Уизли на своих туфлях на высоком каблуке, он чмокнул ее по два раза в каждую щеку, заставив смутиться.

— У вас бильо столько трудностей, — низким голосом проговорил он. — Флер рассказальа нам, что ви очьень много работали.

— О, да это ничего, ничего! — высоким голосом ответила миссис Уизли. — Никаких проблем, совсем никаких.

Рон выразил свои чувства, пнув гнома, выглядывавшего из-за одного из новых Порхалейных кустов.

— Дорогая леди! — торжественно произнес месье Делакур, по-прежнему держа руку миссис Уизли двумя своими пухлыми ручками и улыбаясь во весь рот. — Будущее объединьение двух нашьих семей — для нас большая честь! Позвольте мнье представьить мою жену Аполлину.

Мадам Делакур грациозно скользнула вперед и наклонилась, чтобы тоже поцеловать миссис Уизли.

— Enchantee, — произнесла она. — Ваш мужь рассказиваль нам такие интерьесние вьещи!

Мистер Уизли испустил маниакальный смешок; миссис Уизли кинула на него взгляд, от которого он мгновенно затих и принял вид, подобающий человеку, стоящему у постели тяжело больного близкого друга.

— И коньечно, ви уже знакоми с моей мльадшей дочерью, Габриэль! — сказал месье Делакур. Габриэль была миниатюрной копией Флер; одиннадцатилетняя, с длинными, до пояса, волосами чистого серебристо-белого цвета, она одарила миссис Уизли ослепительной улыбкой и обняла ее, после чего, взмахнув ресницами, кинула на Гарри сияющий взгляд. Джинни громко прокашлялась.

— Ну все, проходите, давайте! — бодро воскликнула миссис Уизли, после чего провела Делакуров в дом, что сопровождалось многочисленными «пожалуйста», «только после вас» и «не за что».

Делакуры, как вскоре выяснилось, оказались милыми, трудолюбивыми гостями. Они были всем довольны и горели желанием помогать в приготовлениях к свадьбе. Месье Делакур объявлял все, от схемы посадки гостей до туфель подружек невесты, «charmant!».[33] Мадам Делакур оказалась весьма сведущей в хозяйственных заклинаниях и вычистила духовку в мгновение ока; Габриэль хвостиком ходила за своей старшей сестрой, пытаясь помочь всем, чем могла, и быстро треща по-французски.

Обратной стороной медали оказалось то, что Берлога была не приспособлена к тому, чтобы в ней жило так много народу. Мистер и миссис Уизли спали теперь в гостиной, громогласно подавив протесты месье и мадам Делакур и настояв, чтобы те заняли их спальню. Габриэль спала вместе с Флер в бывшей комнате Перси, а Билл должен был спать в одной комнате с Чарли, своим шафером, как только тот прибудет из Румынии. Возможности планировать что-либо вместе стали абсолютно нереальными, и то, что Гарри, Рон и Гермиона сами вызвались кормить кур, было жестом отчаяния — только бы убраться из переполненного дома.

— Ну никак она не оставит нас в покое! — проворчал Рон, когда их вторая попытка встретиться во дворе была сорвана появлением миссис Уизли с большой корзиной свежевыстиранного белья в руках.

— О, как хорошо, что вы покормили кур, — произнесла она, подойдя к ним. — Нам лучше бы их снова запереть, завтра к нам еще люди придут… шатер установить для свадьбы, — пояснила она, привалившись к стенке курятника. Выглядела она очень усталой. — Магическая Мебель Милламанта… очень хорошая фирма. Билл будет их сопровождать… тебе лучше из дому не выходить, пока они будут здесь, Гарри. Надо сказать, намного труднее организовывать свадьбу, когда всюду понатыканы эти защитные заклятья.

— Простите меня, — робко проговорил Гарри.

— О, не глупи, мой дорогой! — тотчас возразила миссис Уизли. — Я не хотела сказать… словом, твоя безопасность гораздо важнее! На самом деле я хотела спросить, как ты собираешься отмечать свой день рождения, Гарри. Семнадцать, в конце концов, это очень важная годовщина…

— Я не хочу суеты, — быстро ответил Гарри, представив себе дополнительную нагрузку, которая должна будет на всех свалиться. — На самом деле, миссис Уизли, достаточно обычного обеда, ничего больше… это будет всего за день до свадьбы…

— Ну ладно, если ты так считаешь, дорогой. Я приглашу Ремуса и Тонкс, хорошо? А что насчет Хагрида?

— Это было бы здорово. Только пожалуйста, не утруждайте себя слишком сильно.

— Да ничего, ничего… это совсем не трудно…

Она окинула его долгим, изучающим взглядом, затем немного печально улыбнулась, выпрямилась и пошла прочь. Гарри смотрел, как миссис Уизли взмахнула волшебной палочкой рядом с бельевой веревкой, после чего сырая одежда взмыла в воздух и повисла на ней. Внезапно он ощутил резкий укол сожаления за все то неудобство и боль, которые он ей причинял.

Он шел в одиночестве по горной дороге, освещаемый прохладным голубым рассветным сиянием. Далеко внизу, закутанная в туман, виднелась тень маленького городка. Там ли находился человек, которого он искал? Человек, который был ему нужен так сильно, что он не мог думать ни о чем другом, человек, который знал ответ, знал решение его проблемы…

— Эй, просыпайся.

Гарри открыл глаза. Он вновь лежал на раскладушке в захламленной комнатке Рона под чердаком. Солнце еще не взошло, и комната была погружена в тени. Пигвиджен спал, спрятав голову под свое крохотное крылышко. Шрам на лбу у Гарри покалывало.

— Ты бормотал во сне.

— Правда?

— Ага. «Грегорович». Ты все время повторял «Грегорович».

Гарри был без очков; лицо Рона казалось слегка размытым.

— Кто такой Грегорович?

— Мне-то откуда знать? Это ты его имя говорил.

Гарри потер свой лоб, усиленно размышляя. У него было смутное ощущение, что он слышал это имя раньше, но он никак не мог вспомнить, где.

— Я думаю, Волдеморт его ищет.

— Вот бедолага, — с чувством прокомментировал Рон.

Гарри уселся, по-прежнему потирая шрам; теперь он проснулся окончательно. Он попытался в точности припомнить, что именно он видел во сне, но все, что вспомнилось — это горы повсюду вокруг и контур маленькой деревни, примостившейся в глубокой долине.

— Кажется, он за границей.

— Кто, Грегорович?

— Волдеморт. Я думаю, он где-то за границей, разыскивает Грегоровича. Это было совершенно непохоже на Британию.

— Ты думаешь, ты снова заглянул в его мысли? — голос Рона звучал обеспокоенно.

— Окажи любезность, не говори Гермионе, — попросил Гарри. — Хотя как, по ее мнению, я смогу перестать видеть разную фигню во сне…