взглядами молчаливой толпы. Наконец нашлось пустое купе, и Гарри с радостью устремился туда.

— Они даже нанас пялятся, — Невилль показал на себя и Луну, — потому что мы с тобой!

— Они пялятся, потому что вы тоже были в министерстве, — сказал Гарри, заталкивая сундук на багажную полку. — «Прорицательская газета» раз сто писала о нашем маленьком приключении, вы наверняка читали.

— Да, причем я думал, что бабушка разозлится из-за шумихи, — расширил глаза Невилль, — а она, наоборот, обрадовалась. Говорит, я становлюсь достоин собственного отца. Даже купила мне новую палочку, вот!

Невилль достал волшебную палочку и показал Гарри.

— Вишня и шерсть единорога, — похвастался он. — Наверное, это одна из последних, что продал Олливандер, он исчез на следующий день… Эй, Тревор, ну-ка назад!

И Невилль нырнул под сиденье за своей жабой, которая в очередной раз совершила попытку обрести свободу.

— Гарри, а Д.А. в этом году будет? — поинтересовалась Луна, отлепляя из середины журнала психоделические очки.

— Без Кхембридж как-то и смысла нет, — Гарри сел. Невилль стал вылезать из-под сиденья и стукнулся головой. Вид у него был расстроенный.

— А мне нравились занятия! Я от тебя столькому научился!

— Мне тоже нравились, — безмятежно сказала Луна. — Это было даже похоже на дружбу.

Луна часто отпускала фразочки, от которых всем становилось неловко. Вот и сейчас Гарри смутился и одновременно пожалел ее, но не успел ничего ответить: за дверью купе зашумели; сквозь стекло было видно, что там стоят какие-то четвероклассницы. Они перешептывались и хихикали.

— Ты спроси!

— Нет, ты!

— Я спрошу!

Самоуверенная девица с большими темными глазами, выступающим подбородком и длинными черными волосами решительно толкнула дверь в сторону.

— Здравствуй, Гарри! Я — Ромильда. Ромильда Вейн, — громко и уверенно объявила она. — Не хочешь перейти в наше купе? Тебе не обязательно сидеть с ними, — театральным шепотом прибавила она и показала на толстый зад Невилля, возвышавшийся над сиденьем (Тревор опять удрал) и Луну, которая нацепила бесплатные призракуляры и стала похожа на разноцветную сумасшедшую сову.

— Это мои друзья, — холодно сказал Гарри.

— О! — Ромильда сильно удивилась. — А! Тогда ладно.

Она вышла и аккуратно задвинула дверь.

— Все уверены, что у тебя должны быть друзья поприличнее, — с шокирующей прямотой заметила Луна.

— Вы для меня — самые лучшие, — просто ответил Гарри. — Они не были в министерстве. Не сражались рядом со мной.

— Очень приятно это слышать, — Луна просияла, поправила призракуляры, подтолкнув их повыше, и принялась читать «Правдобор».

— Но не мы стояли с ним лицом к лицу, а ты, — сказал Невилль, появляясь из-под сиденья с мусором в волосах. Тревор покорно висел у него в руках. — Слышал бы ты, как говорит о тебе моя бабушка. «У одного Гарри Поттера больше храбрости, чем у целого министерства магии!» Она бы отдала все на свете, лишь бы ты был ее внуком…

Гарри неловко засмеялся и поскорее сменил тему, заговорив о результатах экзаменов. Невилль стал перечислять свои оценки и вслух размышлять о том, можно ли дальше учить превращения и сдавать на П.А.У.К., если получил всего-навсего «хорошо», но Гарри смотрел на него, не слушая.

Невилль пострадал от Вольдеморта не меньше Гарри, однако и понятия не имел, что легко мог разделить его судьбу. Пророчество могло относиться к ним обоим, но Вольдеморт по каким-то неведомым причинам выбрал Гарри.

В противном случае шрам в виде молнии и груз пророчества достались бы Невиллю… или нет? Смогла бы мать Невилля поступить, как Лили, и отдать свою жизнь за сына? Конечно… но если бы ей не удалось встать между Невиллем и Вольдемортом? Вообще не было бы никакого Избранного? Пустое место вместо Невилля и Гарри без шрама, которого целовала бы на прощанье собственная мать, а не миссис Уэсли?

— Все нормально, Гарри? Ты какой-то странный, — сказал Невилль.

Гарри вздрогнул.

— Прости, я…

— Мутотырк напал? — посочувствовала Луна, пристально глядя на Гарри сквозь огромные цветные очки.

— Кто?

— Мутотырк… такое невидимое существо. Заскакивает в уши и мутит мозги, — объяснила она. — По- моему, я только что одного видела… кружил здесь…

Она замахала руками в воздухе, словно отгоняя больших невидимых мотыльков. Невилль с Гарри переглянулись и поспешно заговорили о квидише.

Погода сегодня была неустойчивая, как, впрочем, и все лето; островки холодного тумана за окнами перемежались солнечными просветами. В один из таких просветов, когда в зените показалось бледное солнце, в купе наконец вошли Рон и Гермиона.

— Когда же начнут развозить еду? Умираю с голоду, — простонал Рон, потирая живот, и плюхнулся рядом с Гарри. — Здорово, Невилль, привет, Луна. Знаешь что? — Он повернулся к Гарри. — Малфой наплевал на свои обязанности и преспокойно восседает в купе с дружками! Мы видели, когда шли мимо.

Гарри встрепенулся. Весь прошлый год Малфой с упоением злоупотреблял положением старосты, а теперь вдруг отказывается от такой возможности? Странно.

— А что он делал, когда вы его видели?

— Да как обычно, — Рон повел бровями и сделал неприличный жест. — Хотя на него непохоже. То есть… это, — он еще раз показал то же самое, — как раз похоже, но почему он не вышел попугать первоклассников?

— Не знаю, — Гарри лихорадочно размышлял. Разве это не доказывает, что у Малфоя есть дела посерьезнее?

— Может, ему больше нравилась инспекционная бригада? — предположила Гермиона. — А теперь обязанности старосты кажутся слишком скучными?

— Вряд ли, — сказал Гарри. — По-моему, Малфой…

Он не успел развить свою мысль: дверь купе снова открылась, и вошла запыхавшаяся третьеклассница.

— Мне велели передать вот это Невиллю Длиннопоппу и Гарри П-поттеру. — Девочка встретилась глазами с Гарри, ее голос предательски дрогнул, и она густо покраснела. В руках у нее были два пергаментных свитка, перевязанных фиолетовыми лентами. Гарри и Невилль изумленно взяли их, и девочка, споткнувшись на пороге, вышла. Гарри развернул свиток.

— Что это? — требовательно спросил Рон

— Приглашение, — ответил Гарри.