портретом.
Коридоры были уже пусты; правда, один раз Гарри пришлось поспешно спрятаться за статую, когда из-за угла появилась профессор Трелони. Бормоча себе под нос, она на ходу тасовала и рассматривала колоду замызганных игральных карт.
— Двойка пик: противостояние, — бормотала она, проходя мимо укрытия, где скорчился Гарри. — Семерка пик: дурной знак. Десятка пик: насилие. Валет пик: тёмный молодой человек, возможно обеспокоенный, не любящий того, кому гадают…
Она вдруг остановилась, прямо с другой от Гарри стороны статуи.
— Нет, ерунда получается, — раздраженно сказала она, и Гарри услышал, как она энергично тасует карты, прежде чем уйти, оставив за собой запах дешёвого хереса. Гарри подождал, пока не убедился, что её не видно, затем поспешил дальше на седьмой этаж, туда, где у стены в коридоре стояла одинокая горгулья.
Гарри постучал.
— Входите, — сказал голос Дамблдора.
— Добрый вечер, сэр, — поздоровался Гарри, входя в директорский кабинет.
— А, добрый вечер, Гарри. Садись, — улыбнулся Дамблдор. — Надеюсь, первая неделя в школе была для тебя приятной?
— Да, спасибо, сэр, — сказал Гарри.
— Ты, похоже, времени не терял, уже и наказание в кармане!
— Ээ…, - неловко начал Гарри, но Дамблдор не выглядел слишком строгим.
— Я договорился с профессором Снэйпом, что ты отбудешь наказание в следующую субботу вместо этой.
— Хорошо, — сказал Гарри, которого сейчас занимали вещи поважнее, чем Снэйпово наказание; он исподтишка озирался, надеясь найти хоть какой-то признак того, чем Дамблдор планирует заниматься с ним этим вечером. Круглый кабинет выглядел так же, как выглядел всегда; хрупкие серебряные инструменты стояли на длинноногих столиках, подрагивая и выпуская дым; портреты предыдущих директоров и директрис дремали в своих рамах, и великолепный Дамблдоров феникс, Фокс, сидел на своем насесте у двери, с явным интересом наблюдая за Гарри. Было не похоже, чтобы Дамблдор очистил место для упражнений в колдовских схватках.
— Так, Гарри, — деловито заговорил Дамблдор. — Я уверен, ты задавался вопросом, чем я собираюсь заниматься с тобой в течение наших — не придумать подходящего слова — уроков?
— Да, сэр.
— Что ж, я пришёл к заключению, что, теперь, когда ты знаешь, что пятнадцать лет назад подвигло Лорда Волдеморта попытаться убить тебя, самое время сообщить тебе некоторые сведения.
Возникла пауза.
— Тогда, в прошлом году, вы сказали, что собираетесь рассказать мне всё, — сказал Гарри. Ему было не подавить нотку обвинения в голосе. — Сэр, — добавил он.
— И так я и сделал, — спокойно сказал Дамблдор. — Я рассказал тебе всё, что я знаю. Двигаясь от этого места дальше, мы оставим устойчивую почву фактов, и попутешествуем вместе через тёмные болота памяти в чащи самых диких догадок. С этого момента, Гарри, я могу быть так же горестно неправ, как Хэмфри Белчэр, который полагал, что пришло время для котла из сыра.
— Но вы-то думаете, что вы правы? — спросил Гарри.
— Естественно, думаю, но, как я уже показал тебе, я могу ошибаться, как любой другой. А поскольку я в самом деле — извини — умнее, чем большинство людей, то и мои ошибки имеют тенденцию быть соответственно огромнее.
— Сэр, — закинул удочку Гарри, — вот то, что вы собираетесь рассказывать мне, оно как-то касается пророчества? Поможет мне это… выжить?
— Это очень близко касается пророчества, — сказал Дамблдор, так небрежно, как будто Гарри спросил его о погоде на завтра, — и я конечно надеюсь, что это поможет тебе выжить.
Дамблдор поднялся на ноги и обошел вокруг стола, мимо Гарри, который нетерпеливо повернулся на стуле, чтобы наблюдать, как Дамблдор наклоняется перед шкафом около двери. Когда Дамблдор выпрямился, он держал знакомую Гарри неглубокую каменную чашу со странными знаками, выгравированными по краю. Он поместил Думоотвод на стол перед Гарри.
— А ты волнуешься.
Гарри действительно смотрел на Думоотвод с нехорошим предчувствием. Опыт его предыдущих встреч с этим диковинным сосудом, который хранил и показывал мысли и воспоминания, был хотя и очень поучительным, но также был и неприятным. Когда последний раз он потревожил его содержимое, то увидел намного больше, чем хотел. Но Дамблдор улыбался.
— На сей раз, ты входишь в Думоотвод со мной… и, что ещё более необычно, с моего разрешения.
— Куда мы идем, сэр?
— На прогулку в память Боба Огдена, — Дамблдор вытащил из кармана хрустальный флакон, полный переливающейся серебристо-белой субстанции.
— Кто это — Боб Огден?
— Он работал в Отделе Магического правопорядка, — сказал Дамблдор. — Он недавно умер, но я успел разыскать его и убедить доверить мне эти воспоминания. Мы будем сопровождать его во время визита, который он сделал по долгу службы. Чуть подожди, Гарри…
Но Дамблдору было явно не просто вытащить пробку из хрустального флакона: его покалеченная рука двигалась неловко и, похоже, болела.
— Может… может, я, сэр?
— Не волнуйся, Гарри.
Дамблдор направил на бутылку палочку, и пробка вылетела сама.
— Сэр… как вы повредили руку? — Гарри повторил свой прежний вопрос, глядя на почерневшие пальцы со смесью отвращения и жалости.
— Сейчас не время для этой истории, Гарри. Ещё не время. У нас назначена встреча с Бобом Огденом.
Дамблдор вылил серебристое содержимое флакона в Думоотвод, где оно закружилось и замерцало — не жидкость, не газ. — После тебя, — сказал Дамблдор, указывая Гарри на сосуд. Гарри нагнулся, глубоко вздохнул, и погрузил лицо в серебристое вещество. Он почувствовал, что его ноги оторвались от пола кабинета; он падал, падал сквозь кружащуюся тьму, и вдруг, совсем внезапно, уже моргал на ослепительном солнечном свете. Прежде, чем его глаза приспособились к свету, Дамблдор приземлился рядом.
Они стояли на сельской дороге, между высокими, запутанными живыми изгородями, под летним небом, ярким и синим, как незабудки. В футах десяти от них стоял маленький пухлый человек в таких чрезвычайно толстых очках, что его глаза за линзами казались маленькими, как родинки. Человек изучал деревянный указатель, торчащий над кустом ежевики слева от дороги. Гарри знал, что это должен быть Огден; он был единственным видимым человеком, и на нём был странный комплект одежды, обычный для неопытных волшебников, пытающихся походить на магглов: в данном случае это были длинный сюртук, высокие гетры и полосатый старомодный купальный костюм. Прежде, чем Гарри успел рассмотреть не только диковинный наряд, а и самого Огдена, тот уже быстрым шагом пошёл по дороге.
Дамблдор и Гарри пошли вдогонку. Проходя мимо указателя, Гарри взглянул на две его деревянные стрелки. Одна показывала в ту сторону, откуда они шли: Большой Ганглетон, 5 миль. Стрелка, указывающая вслед Огдену, сообщала: Малый Ганглетон, 1 миля.
Некоторое время не было видно ничего, кроме живых изгородей по сторонам, широкого синего неба наверху и торопливо шагающей фигуры в сюртуке впереди. Затем дорога повернула налево и вниз, по крутому склону холма, так, что перед глазами неожиданно открылся вид на всю долину. Гарри увидел
