— Сэр, — Гарри старался говорить убедительнее, — сэр, мы же имеем дело с Волдемортом…

— Прости, Гарри, я должен был сказать, что такого человека, что смог добраться до острова, он вряд ли захочет убить на месте, — поправился Дамблдор. — Волдеморт скорее захочет, чтобы тот дожил до того, как он узнает, как тому удалось преодолеть все преграды, и, самое важное, зачем понадобилось опустошать чашу. Не забывай — лорд Волдеморт уверен, что только он знает про свои Разделённые Сути.

Гарри открыл было рот, но Дамблдор поднял руку, призывая к тишине, и нахмурился над изумрудной жидкостью, явно усиленно размышляя.

— Без сомнений, — сказал он, наконец, — это зелье должно действовать так, чтобы я не смог забрать Суть. Возможно, я оцепенею, или забуду, зачем я здесь, или не смогу одолеть боли, или как-то ещё оно лишит меня возможности действовать. Поэтому твоя задача, Гарри, убедиться, что я продолжаю пить, даже если тебе придется насильно вливать зелье мне в рот. Ты понял?

Они встретились взглядом над чашей, два бледных лица, освещённые странным зелёным светом. Гарри промолчал. Значит, вот зачем Дамблдор взял его с собой — чтобы он принуждал его пить зелье, которое может причинить непереносимые страдания?

— Ты помнишь, — сказал Дамблдор, — с каким условием я взял тебя с собой?

Гарри заколебался, смотря в голубые глаза, которые в свете чаши казались зелёными.

— Но что если…?

— Ты поклялся, не так ли, что выполнишь любой мой приказ?

— Да, но…

— Я предупреждал тебя — или нет? — что тут может быть опасно?

— Да, — сказал Гарри, — но…

— Значит, решено, — Дамблдор вновь отвернул рукава мантии и поднял пустой кубок. — Ты получил мой приказ.

— Почему я не могу вместо вас выпить это зелье? — в отчаянии спросил Гарри.

— Потому что я намного старше, намного более умён и намного менее ценен, — сказал Дамблдор, — Решаем раз и навсегда, Гарри. Ты даёшь мне слово, что сделаешь всё, что в твоих силах, чтобы я не прекращал пить?

— А не мог бы я…?

— Ты даёшь слово?

— Но…

— Твоё слово, Гарри?

— Я… да, конечно, но…

Прежде чем Гарри мог придумать ещё какие-нибудь возражения, Дамблдор опустил хрустальный кубок в зелье. Какое-то мгновение Гарри надеялся, что он не сможет прикоснуться к зелью даже кубком, но хрусталь как ни в чём ни бывало погрузился в него; когда кубок наполнился до краев, Дамблдор поднёс его к губам: — Твое здоровье, Гарри.

И он опустошил кубок. Гарри смотрел на него с ужасом, с такой силой вцепившись руками в края чаши, что пальцы онемели.

— Профессор? — взволнованно спросил он, когда Дамблдор опустил пустой кубок. — Как вы себя чувствуете?

Дамблдор, с закрытими глазами, потряс головой. Гарри гадал, не борется ли он с болью. Дамблдор на ощупь снова опустил кубок в чашу, наполнил его, и выпил ещё раз.

Молча Дамблдор выпил три полных кубка зелья. Потом, уже на половине четвёртого кубка, он пошатнулся и навалился на чашу. Его глаза были по-прежнему закрыты, он тяжело дышал.

— Профессор Дамблдор? — голос Гарри срывался. — Вы меня слышите?

Дамблдор не отвечал. Его лицо дёргалось, словно он спал глубоким сном и видел ужасный кошмар. Его пальцы, сжимавшие кубок, слабели, зелье вот-вот было готово вылиться. Гарри потянулся вперед, схватил хрустальную чашку и удержал её ровно:

— Профессор, вы меня слышите? — повторил он громко, его голос эхом отдался по пещере.

Дамблдор часто задышал и заговорил голосом, который Гарри не узнал — ему никогда не доводилось слышать, чтобы Дамблдор был так напуган.

— Я не хочу… Не заставляйте меня…

Гарри глядел в бледное лицо, которое он так хорошо знал, с кривым носом и очками-полумесяцами, и не знал, что ему следует делать.

— …не хочу… прекратите… — стонал Дамблдор

— Но… но вы не можете остановиться, профессор, — сказал Гарри. — Вы должны пить, вы помните? Вы сказали мне, что вы должны пить. Вот… — с ненавистью к самому себе, не желая делать то, что он делает, Гарри приставил кубок к губам Дамблдора и наклонил его, так, что Дамблдор проглотил остаток зелья.

— Нет… — застонал он, когда Гарри опустил кубок в чашу и снова его наполнил. — Я не хочу… Я не хочу… Отпустите меня…

— Всё в порядке, профессор, — руки Гарри тряслись. — Всё в порядке, я здесь…

— Прекратите, прекратите, — выл Дамблдор.

— Да… да… вот с этим всё закончится, — врал Гарри. Он влил содержимое кубка прямо Дамблдору в рот. Дамблдор пронзительно закричал, эхо заходило по всей пещере над чёрной мёртвой водой.

— Нет, нет, нет, нет… Я не могу, я не могу… не заставляйте меня, я не хочу…

— Всё хорошо, профессор! Всё хорошо, — громко сказал Гарри, его руки тряслись так сильно, что он еле смог зачерпнуть шестой кубок зелья; чаша была уже наполовину пуста. — Ничего с вами не происходит, вы в порядке, это всё понарошку, я клянусь, что это всё понарошку — выпейте это, давайте, выпейте… — Дамблдор послушно выпил, словно Гарри дал ему противоядие, но, опустошив кубок, упал на колени, непроизвольно дергаясь.

— Это моя вина, моя вина, — плакал он. — Пожалуйста прекратите, я знаю, что был неправ, пожалуйста, прекратите, и я никогда, никогда больше…

— Сейчас всё кончится, профессор, — вливая в рот Дамблдору седьмой кубок зелья, сказал Гарри срывающимся голосом.

Дамблдор скорчился на земле, закрываясь руками, словно его окружили невидимые мучители; его рука чуть не выбила полный кубок из трясущихся рук Гарри, и он застонал: — Не делайте им больно, не делайте им больно, пожалуйста, пожалуйста, это все моя вина, сделайте больно мне…

— Давайте, выпейте это, выпейте, и всё будет в порядке, — в отчаянии сказал Гарри, и снова Дамблдор повиновался ему, открыв рот, хотя глаза его были по-прежнему плотно закрыты, и он дрожал с головы до ног. Потом он упал ничком, и опять выл, и бил кулаками по земле, пока Гарри наполнял девятый кубок.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не надо… только не это, только не это, я сделаю всё…

— Просто пейте, профессор, просто пейте…

Дамблдор пил, словно ребёнок, умирающий от жажды, но когда он закончил, то завыл так, словно внутри у него всё горело: — Больше не надо, пожалуйста, больше не надо…

Гарри зачерпнул десятый кубок зелья, и почувствовал, как хрусталь царапнул по дну чаши:

— Мы уже почти всё сделали, профессор. Выпейте это, выпейте…

Он поддержал Дамблдора за плечи, и вновь Дамблдор опустошил кубок; потом Гарри опять встал с колен, ещё раз наполнить кубок, и тут Дамблдор закричал уже просто в невиданной ярости: — Я хочу умереть! Я хочу умереть! Прекратите это, прекратите, я хочу умереть!

— Выпейте это, профессор. Выпейте…

Дамблдор выпил, и, закончив пить, исступлённо завыл: — УБЕЙ МЕНЯ!

— Этот… этот точно последний! — выдохнул Гарри. — Только выпейте… И всё закончится… все- всё! — Дамблдор большими глотками осушил кубок до последней капли, глубоко, так что в горле заклокотало, вздохнул и перекатился вниз лицом.

— Нет! — закричал Гарри; он как раз собрался было опять наполнить кубок, но вместо этого уронил его в чашу, упал на колени рядом с Дамблдором и перевернул его на спину. Очки Дамблдора съехали набок, рот разинут, глаза закрыты. — Нет! — тряс Гарри Дамблдора, — вы не умерли, вы же говорили, что это не