Что же тебе нужно? Почему бы, в виде исключения, не попытаться потребовать открыто?

Волдеморт презрительно усмехнулся.

— Если вы не хотите взять меня на работу…

— Конечно, не хочу, — согласился директор. — Я и секунды не сомневался, что ты не ожидал от меня иного. И, тем не менее, пришёл сюда и спросил. У тебя должна быть цель.

Волдеморт поднялся. Сейчас, с искажённым от гнева лицом, он меньше чем когда-либо походил на Тома Ребуса.

— Это ваше последнее слово?

— Да, — ответил Дамблдор, тоже вставая.

— В таком случае нам нечего больше сказать друг другу.

— Увы, нечего, — глубокая печаль отразилась на лице директора. — Много времени прошло с тех пор, когда я мог напугать тебя видом горящего шкафа и заставить расплатиться за проступки. Жаль, больше не могу, Том… Жаль, не смогу…

В следующий миг Гарри едва не выкрикнул бессмысленное предостережение: он видел, как рука Волдеморта дёрнулась к карману и к палочке… но момент прошёл, посетитель развернулся, дверь захлопнулась, и он исчез.

Гарри снова почувствовал руку Дамблдора на своей, и мгновение спустя они вместе стояли почти на том же самом месте. Только отсутствовали снежные заносы на оконном карнизе, а рука директора снова была почерневшей и безжизненной.

— Зачем? — сразу же спросил Гарри, глядя в лицо Дамблдора. — Зачем он возвращался? Вы же выяснили?

— У меня есть предположения, — прозвучало в ответ, — но не более того.

— Что за предположения, сэр?

— Я расскажу тебе, Гарри, когда у нас будет то воспоминание профессора Хорохорна, — ответил Дамблдор. — Когда ты завладеешь этим последним кусочком мозаики, я надеюсь, всё станет ясно… нам обоим.

Гарри сгорал от любопытства и, хотя директор уже прошёл к двери и открыл её, он не сразу двинулся с места.

— Сэр, он снова хотел преподавать Защиту от тёмных сил? Он не сказал…

— Да, он определённо хотел преподавать Защиту от тёмных сил, — подтвердил Дамблдор. — Последствия нашей короткой встречи доказывают это. Видишь ли, с тех пор как я отказал в должности лорду Волдеморту, ни один преподаватель по Защите от тёмных сил не продержался у нас дольше года.

Всю следующую неделю Гарри ломал голову, как убедить Хорохорна открыть схороненное воспоминание. К сожалению, блестящие идеи на ум приходить не спешили, и ему оставалось лишь корпеть над учебником по Алхимии в надежде обнаружить что-нибудь полезное. Нацарапанные Принцем на полях заметки не раз уже выручали юношу в затруднительных случаях, и обращаться к этим каракулям мало- помалу стало входить в привычку.

— Там ты ничего не найдёшь, — твёрдо заявила Эрмиона поздним вечером в воскресенье.

— Эрмиона, не начинай! — предупредил Гарри. — Да если бы не Принц, Рон не сидел бы здесь с нами.

— Сидел как миленький, если бы только ты слушал Снэйпа в первом классе, — отпарировала она.

Гарри пропустил её слова мимо ушей. Он только что нашёл заклинание Рассекатум, выведенное на полях над интригующей надписью «Для врагов», и руки чесались испробовать его, но в присутствии подруги об этом не стоило и думать. Поэтому пришлось всего лишь незаметно загнуть уголок страницы.

Друзья расположились перед камином в гостиной, где кроме них оставались только другие шестиклассники. Незадолго до того, возвращаясь с ужина, они наткнулись на весьма взволновавшее их объявление об экзамене по телепортации. Там говорилось, что все ученики, которым к двадцать первому апреля — дню проведения первого экзамена — уже исполнится семнадцать лет, имеют право записаться на дополнительные практические занятия, каковые будут проводиться в Хогсмиде под усиленным надзором.

Прочитав это объявление, Рон запаниковал: телепортация ему до сих пор не давалась, и он боялся, что провалит экзамен. Эрмиона, которая уже дважды сумела переместиться в пространстве, чувствовала себя немного увереннее. Гарри же семнадцать исполнялось только через четыре месяца, и сдавать экзамен он не мог, независимо от того, готов был к нему или нет.

— По крайней мере, ты всё-таки умеешь телепортироваться! — напряжённо произнёс Рон. — И у тебя не будет проблем аж до июля.

— Я телепортировался всего один раз, — напомнил ему приятель. Во время их последнего урока он, наконец, смог исчезнуть и рематериализоваться внутри обруча.

Посокрушавшись о телепортации и тем самым потратив впустую кучу времени, Рон теперь бился над завершением ужасно трудного реферата для Снэйпа, который его друзья уже закончили. Гарри, правда, не соглашался с преподавателем в том, как лучше всего защищаться от дементоров, а потому был абсолютно уверен, что получит за свою работу низкую оценку, но это его не волновало. Раздобыть воспоминание Хорохорна было гораздо важнее.

— Я говорю тебе, Гарри: твой дурацкий Принц тут не поможет, — ещё громче повторила Эрмиона. — Существует только один способ заставить кого-то сделать то, что ты хочешь — заклятие Империус, которое незаконно.

— Да, я в курсе, спасибо, — откликнулся Гарри, не отрывая глаз от книги. — Именно поэтому я ищу что-нибудь другое. Дамблдор сказал, Веритасерум не годится, но, наверное, есть что-нибудь ещё — зелье или заклинание…

— Ты идёшь неверным путём, — выдохнула подруга. — Директор утверждает, что только ты можешь получить воспоминание. Значит, только тебе удастся убедить Хорохорна, другим это не под силу. Выход не в том, чтобы подлить зелье — такую штуку способен провернуть каждый…

— Как пишется «предвестие»? — вдруг вмешался Рон, резко взмахнув пером и пристально вглядываясь в свой пергамент. — Ведь не П-Е-Р-Д?

— Нет, конечно, — Эрмиона повернулась к нему и подтянула к себе его писанину. — А также «дезориентировать» не начинается с З-А-Д… Каким пером ты пользуешься?

— Одним из Самоправящих перьев Фреда и Джорджа, но, верно, чары на нём уже иссякли.

— Скорее всего, — согласилась она, указывая на заголовок его работы, — потому что нас просили написать о том, как справиться с дементором, а не как «завалиться в дом с дерьмом». И я не помню, чтобы ты успел сменить своё имя на Рунил Визлиб.

— О нет! — простонал Рон, с ужасом взирая на пергамент. — Только не говори, что мне надо всё переписывать заново!

— Ничего страшного, это можно исправить, — девушка, достав палочку, склонилась над текстом.

Рон опустился на стул и благодарно пробормотал, потирая уставшие глаза:

— Эрмиона, я тебя люблю.

Та слегка покраснела, но ограничилась замечанием:

— Смотри, не заяви это при Лаванде.

— Не буду, — ответил Висли, так и не отведя рук от лица. — А, может, и буду — тогда она меня бросит.

— Почему же ты её не бросишь сам, если хочешь прекратить отношения? — спросил Гарри.

— А ты кого-нибудь когда-нибудь бросал? — проворчал Рон. — Вы с Чоу просто…

— Ага, разошлись.

— Хорошо бы и нам так с Лавандой, — уныло протянул Рон, наблюдая, как Эрмиона молча постукивает концом палочки по каждому слову с ошибкой, и те исправляются. — Но чем больше я намекаю, что хочу покончить с этим, тем сильнее она удерживает меня. Полное впечатление, будто я встречаюсь с гигантским спрутом.