— Да, мистер Гонт. Как я говорил, я здесь из-за Морфина. Мы послали сову…

— Я не пользуюсь совами, — заявил Гонт, — и не открываю писем.

— Тогда вряд ли стоит жаловаться, что гости вас не предупреждают, — резко заметил Огден. — Я здесь по поводу серьёзного нарушения магического законодательства, которое произошло сегодня, рано утром…

— Ладно, ладно, ладно! — заорал Гонт. — Заходите в этот чёртов дом, если вам так хочется!

В доме было, наверное, всего три крошечных комнатки. Из самой большой, служившей одновременно кухней и гостиной, выходило ещё две двери. Морфин, в толстых пальцах которого извивалась живая гадюка, сидел в грязном кресле у дымящего очага, тихо напевая на змеином языке:

Ши, ши, ши, ползёт змеюшка,

Мой домашний зверь.

Будь послушной, или Морфин

Пригвоздит тебя на дверь.

Из угла рядом с открытым окном послышался шум, и Гарри понял, что в комнате есть ещё один обитатель. Это была девушка, чьё заношенное серое платье сливалось по цвету с грязной каменной стеной. Она стояла возле закопчённой дочерна плиты, на которой что-то кипело в котелке, и переставляла какие-то жалкие горшки и сковородки на полке. Её волосы были жидкими и тусклыми, лицо — бледным, простоватым, с грубыми чертами, а глаза, как и у брата, косили. Девушка казалась чуть опрятнее обоих мужчин, но всё же Гарри подумал, что ещё никогда не видел более жалкого существа.

— Моя дочь, Меропа, — неохотно пояснил Гонт, когда Огден вопросительно посмотрел на неё.

— Доброе утро, — сказал Огден.

Она не ответила, бросив испуганный взгляд на отца, отвернулась и продолжила копаться в посуде на полке.

— Что ж, мистер Гонт, — сказал Огден, — перейдём сразу к делу. Мы имеем основания полагать, что прошлой ночью ваш сын, Морфин, колдовал в присутствии маггла.

Раздался оглушительный грохот — Меропа уронила один из горшков.

— А ну подняла! — заорал на неё Гонт. — Ну давай, ползай по полу, вроде грязной магглы. Палочка тебе для чего, тунеядка чёртова?!

— Мистер Гонт, прошу вас! — потрясённо воскликнул Огден, а уже успевшая поднять горшок Меропа пошла красными пятнами, снова его уронила, робко достала из кармана палочку и, указывая на горшок, торопливо пробормотала какое-то неразборчивое заклинание, из-за чего он улетел от неё через всю комнату и стукнулся о противоположную стену, расколовшись надвое.

Морфин расхохотался. Гонт закричал:

— Почини его, тупая дубина, почини!

Меропа, спотыкаясь, пересекла комнату, но прежде чем она успела поднять палочку, Огден уже поднял свою и уверенно сказал:

— Реставрито!

Половинки горшка тут же срослись вместе.

Сначала казалось, что Гонт вот-вот заорёт и на Огдена, но потом он, видимо, передумал и вместо этого язвительно обратился к дочери:

— Повезло тебе, что здесь оказался добрый человек из Министерства, да? Может, он наконец-то заберёт тебя с моей шеи, может, он не против грязных сквибов…

Ни на кого не глядя, не поблагодарив Огдена, трясущимися руками Меропа подняла горшок и поставила его обратно на полку. Она стояла совершенно неподвижно, прижавшись спиной к стене между грязным окном и плитой, словно желая слиться с камнем и исчезнуть отсюда.

— Мистер Гонт, — снова начал Огден. — Как я уже сказал, причина моего визита…

— Я это уже слышал! — огрызнулся Гонт. — Чего тут такого? Маггл получил по заслугам — и что с того?

— Морфин нарушил магический закон, — строго сказал Огден.

— «Морфин нарушил магический закон», — кривляясь, передразнил Гонт. Морфин снова загоготал. — Он всего-навсего преподал грязному магглу урок, разве это теперь незаконно, а?

— Да, — ответил Огден, — боюсь, что так.

Он вытащил из внутреннего кармана небольшой свиток пергамента и развернул его.

— Это что, приговор? — возмутился Гонт.

— Это вызов в Министерство на слушание…

— Что? Вызов? Да кто ты такой, чтобы вызывать моего сына куда бы то ни было?

— Я глава Отдела исполнения магических законов, — ответил Огден.

— И что вы там себе думаете — мы отбросы, да? — заорал Гонт, надвигаясь на Огдена и тыча в него грязным жёлтым ногтем. — Отбросы, которые тут же примчатся, стоит только Министерству их позвать? Да ты хоть знаешь, с кем разговариваешь, ты, грязный маленький нечистокровка, а?

— Мне казалось, я разговариваю с мистером Гонтом, — осторожно ответил Огден, но не отступил.

— Вот именно! — зарычал Гонт.

На миг Гарри подумал, что Гонт делает неприличный жест, но потом понял, что тот показывает Огдену уродливый перстень с чёрным камнем, надетый на его средний палец, размахивая им перед глазами у Огдена.

— Видишь это? Видишь? Знаешь, что это? Знаешь, откуда он? Уже несколько столетий он принадлежит нашей семье — так глубоко в прошлое уходят наши корни, и мы все как есть чистокровные! На камне вырезан герб Певереллов! Знаешь, сколько мне предлагали за этот перстень?

— Понятия не имею, — ответил Огден, моргнув, когда перстень пронёсся в дюйме от его носа. — И всё это совершенно не относится к делу, мистер Гонт. Ваш сын нарушил…

Взвыв от ярости, старик кинулся к дочери. Гарри даже показалось сначала, что он собирается её задушить, так свирепо он схватил её за горло. В следующее мгновение Гонт подтащил Меропу к Огдену за золотую цепочку на шее.

— Видишь? — рявкнул он на Огдена, потрясая увесистым золотым медальоном. Бедная девушка задыхалась и ловила ртом воздух.

— Вижу, вижу! — поспешно подтвердил Огден.

— Слитерина! — воскликнул Гонт. — Это — Салазара Слитерина! Мы последние из его потомков! Что ты на это скажешь, а?

— Мистер Гонт, ваша дочь! — обеспокоенно предупредил Огден, но Гонт уже отпустил Меропу. Она поплелась обратно в угол, подальше от отца, растирая шею и жадно дыша.

— Вот! — заключил Гонт торжествующе, как будто он только что окончательно и бесповоротно отстоял свою точку зрения в невероятно сложном вопросе. — Поэтому не стоит разговаривать с нами, будто мы — грязь на ваших сапогах! За нами стоят поколения чистокровных, и всё волшебники — не думаю, что ты можешь похвастаться тем же самым.

Он сплюнул на пол, прямо под ноги Огдену, а Морфин снова дико заржал. Меропа молча сидела у окна, съёжившись и склонив голову, отчего её жидкие волосы закрывали лицо.

— Мистер Гонт, — настойчиво продолжил Огден. — Боюсь, что ни ваши, ни мои предки здесь совершенно ни при чём. Я пришёл из-за Морфина, Морфина и маггла, на которого он накинулся вчера вечером. По нашим сведениям, — он взглянул на свиток пергамента, — Морфин заколдовал или проклял упомянутого маггла, в результате чего тот покрылся весьма болезненными фурункулами.

Морфин загоготал.

— Тише, мальчик, — проворчал Гонт на змеином языке, и Морфин снова затих.

— Ну и что, даже если и так? — вызывающе спросил Гонт. — Уж, наверное, вы сразу почистили его мерзкое маггловское лицо, да и память…

— Вряд ли это имеет значение, мистер Гонт, ведь верно? — перебил Огден. — Это было немотивированное нападение на беззащитного…

— А я как только тебя увидел, так сразу понял, что ты магглофил, — усмехнулся Гонт, снова сплюнув на пол.