— Тебе музыкальное послание, Гайи Поттей, самолично, — объявил гном, неумолимо забренчав арфой.
— Только не здесь! — вырвался Гарри.
— Стой смийно! — хрюкнул гном, дёрнув его к себе.
— Отпусти меня! — разозлился Гарри, рванул сумку, раздался хлопок, похожий на выстрел, сумка лопнула, из неё посыпались книги, волшебная палочка, перо и пергамент, последним упал пузырёк с чернилами и, конечно, разбился.
Гарри бросился подбирать рассыпанные вещи. Скорее, пока гном не начал петь!
— Что здесь происходит? — насмешливо проговорил Малфой, манерно растягивая слова.
Гарри стал лихорадочно заталкивать вещи в разодранную сумку. Только бы Малфой не услышал невесть откуда свалившуюся на него валентинку.
— Из-за чего шум? — раздался ещё один знакомый голос — это подоспел Перси Уизли.
Ещё напасть! И Гарри решил бросить всё и дать дёру, но гном обхватил руками его колени и повалил на пол.
— Ну вот, — сказал он, усевшись ему на лодыжки. — Теперь слушай:
Гарри был готов отдать всё золото «Гринготтса», лишь бы провалиться сквозь землю. Самое лучшее теперь — посмеяться вместе со всеми. Пытаясь улыбаться, он поднялся на ноги, которые совсем онемели под тяжестью гнома. Некоторые первокурсники рыдали от смеха, а Перси пытался навести порядок.
— Расходитесь, расходитесь, звонок был пять минут назад, — говорил он, подталкивая к дверям класса самых юных учеников. — К тебе это тоже относится, Малфой!
Оглянувшись, Гарри увидел, что Малфой наклонился, что-то поднял и с ухмылкой продемонстрировал трофей своим верным спутникам Крэббу и Гойлу. Это был дневник Реддла.
— Отдай, — тихо сказал Гарри.
— Интересно, что Поттер пишет в этом дневнике? — издевался Малфой. Он явно не заметил дату на обложке и решил, что к нему в руки попал дневник самого Гарри.
Наступила тишина. Джинни смотрела то на дневник, то на Гарри, и вид у неё был самый несчастный.
— Отдай, Малфой, — строго приказал Перси.
— Сначала перелистаем… — ядовито пропел Малфой, помахав дневником перед носом у Гарри.
Перси завёл своё: «Как староста факультета…» — но Гарри уже не помнил себя. Схватил волшебную палочку и произнёс: «
— Гарри! — громогласно возмутился Перси. — Ты же знаешь, никакой магии в коридорах! Мне придётся об этом доложить!
Но Гарри было всё равно — он отделался от Малфоя, и это стоило пяти баллов, которые сейчас потерял Гриффиндор. Малфой был взбешён. Увидев Джинни, торопящуюся на урок, он злорадно крикнул ей вслед:
— Не думаю, что Поттеру понравилось твоё послание!
Джинни, заплакав, вбежала в класс. Разъярённый Рон схватился за волшебную палочку, но Гарри удержал его. Вряд ли Рону улыбалось отрыгивать слизняков весь урок заклинаний.
И только на уроке профессора Флитвика Гарри обнаружил одну странную особенность дневника. Все книги были залиты красными чернилами, а дневник первозданно чист, точно чернила его и не коснулись. Гарри хотел показать его Рону, но у того опять разладилась волшебная палочка — из одного конца лезли какие-то фиолетовые пузыри, и Рона сейчас больше ничего не интересовало.
…В тот вечер Гарри отправился спать раньше всех, отчасти потому, что не было желания лишний раз выслушивать музыкальную валентинку в исполнении Фреда и Джорджа, но главным образом потому, что ему очень хотелось проделать опыт с дневником Реддла, хотя Рон считал, что это пустая трата времени.
Гарри сел на постель и перелистал чистые страницы — нигде не было и следа красных чернил. Тогда он взял из прикроватного шкафчика новый пузырёк чернил, обмакнул в него перо и посадил кляксу на первую страницу.
Секунду чернила ярко выделялись на белом листе, и тут же, будто всосавшись в бумагу, исчезли. Гарри, не на шутку взволнованный, окунул перо ещё раз и написал: «Меня зовут Гарри Поттер».
Слова на мгновение отчётливо проступили и опять бесследно пропали. И тут наконец-то что-то произошло.
Его собственные чернила как бы вытекли из бумаги, образовав фразу, которую Гарри никогда не писал:
«Привет, Гарри Поттер. Меня зовут Том Реддл. Как к тебе попал мой дневник?»
Эта надпись тоже сгинула, но не раньше, чем Гарри начал поспешно писать ответ:
«Кто-то выбросил его в унитаз».
Новое сообщение Реддла не заставило себя ждать.
«Хорошо, что я записал воспоминания не чернилами, а более надёжным, способом. Я ведь знал, что есть люди, которые не хотят, чтобы мои записи были прочитаны».
«Что это значит?» — Гарри был в таком возбуждении, что перо спотыкалось и сажало кляксы.
«Этот дневник хранит записи об ужасных событиях, окутанных покровом тайны. Они произошли много лет назад в Школе чародейства и волшебства „Хогвартс“».
«Я как раз здесь и нахожусь, — быстро писал Гарри. — В Хогвартсе опять творятся ужасные вещи. Тебе что-нибудь известно про Тайную комнату?»
Сердце у него громко стучало. Реддл не замедлил ответить, почерк у него стал беспорядочным, словно собеседник торопился высказать свои мысли.
«Разумеется, известно. В моё время нам говорили, что это легенда, что её нет, но это была ложь. На пятом году моего обучения Комнату открыли, монстр вырвался на свободу, напал на студентов и убил одного. Я поймал человека, открывшего Комнату, и его исключили. Директор школы, профессор Диппет, очень стыдился, что подобное могло произойти в Хогвартсе, и запретил мне говорить об этом правду. Дело представили так, будто девушка погибла из-за несчастного случая. А меня наградили красивой доской с гравировкой и велели впредь держать язык за зубами. Но я-то знаю, это может опять повториться — ведь монстр ещё жив, а тот, кто способен освободить его, по-прежнему на свободе».
Гарри чуть не опрокинул пузырёк с чернилами, так спешил написать ответ.
«Это опять происходит. Было три нападения, и неизвестно, кто главный виновник. А кто это был в прошлый раз?»
«Я могу тебе его показать, если хочешь, — откликнулся Реддл. — Одних моих слов недостаточно. Но я мог бы ввести тебя в свою память на ту ночь, когда я его поймал».
Гарри терзали сомнения. Перо замерло над дневником. Что значат слова Реддла? Как можно попасть к кому-то в память? Он бросил тревожный взгляд на дверь спальни. В комнате сгущался мрак. Он снова обратил взор на дневник. Там стояли слова:
«Позволь же ввести тебя в мою память».
Гарри помедлил ещё долю секунды и написал всего две буквы:
«ОК».
Страницы дневника замелькали, словно подхваченные сильным ветром, и остановились на середине
