«Эй ты, Гарик, ты очкарик, убиваешь всех подряд, И теперь они в больнице, словно статуи, лежат».
«Довольно, Пивз!» – рявкнула профессор Мак-Гонагалл, и Пивз быстренько удалился, предварительно показав Гарри язык. Профессор Флитвик и профессор Темнистра, преподаватель астрономии, отнесли Джастина наверх, в госпиталь. Но, похоже, никто понятия не имел, что делать с Почти Безголовым Ником. В конечном итоге профессор Мак-Гонагалл сотворила огромный вентилятор и передала его Эрни с подробными инструкциями, как перенести Ника по лестнице. Эрни вздул Ника наверх, как большой чёрный дирижабль. Профессор Мак-Гонагалл и Гарри остались в коридоре одни.
«За мной, Поттер», – сказала она.
«Профессор, – вымолвил наконец Гарри, – клянусь, я не…»
«Это не в моей компетенции, Поттер», – сказала профессор. В полной тишине они проследовали за угол и остановились возле огромной и жутко безобразной гаргулии.
«Лимонная долька», – сказала профессор Мак-Гонагалл. Это наверняка был пароль, потому что гаргулия внезапно ожила, отступила в сторону, а стена за её спиной разделилась надвое. Даже охваченный страхом от того, что ждёт его впереди, Гарри не смог сдержать возглас удивления. За стеной располагалась спиральная лестница, двигавшаяся наподобие эскалатора. Лишь только Гарри и профессор Мак-Гонагалл ступили на лестницу, стена позади них с шумом захлопнулась. Они поднимались кругами всё выше и выше, пока Гарри, которого немного укачало, наконец не увидел перед собой дубовую дверь. На двери висел медный молоток в форме грифона. Теперь он знал, куда его привели. Должно быть, это и был кабинет Дамблдора.
Глава двенадцатая.
Многосущное зелье
Они остановились наверху каменной лестницы, и профессор Мак-Гонагалл постучала в дверь. Дверь бесшумно открылась, и они вошли. Профессор Мак-Гонагалл велела Гарри подождать и ушла. Гарри огляделся. Конечно же, среди всех учительских кабинетов, которые ему довелось видеть за последний год, кабинет Дамблдора был самым интересным. Если бы Гарри не был весь в мыслях об исключении из школы, он был бы очень рад случаю побывать здесь. Это была большая красивая круглая комната, где всё тихонечко шумело. На столах с ножками, похожими на веретено, стояли странные серебряные инструменты. Oни крутились и испускали тоненькие струйки дыма. Стены были увешаны портретами прежних директоров, мирно дремавших в своих рамках. Ещё там стоял огромный стол на когтистых лапах, а над ним на полке лежал изношенный и потёртый волшебный колпак – Сортировочная Шляпа.
Гарри заколебался. Он осторожно оглядел спящих вдоль стен ведьм и чародеев. В самом деле, ничего же страшного не произойдет, если он возьмёт Шляпу и попробует её надеть. Просто чтобы проверить… просто чтоб убедиться, что она отправила его в соответствующий колледж. Он тихо обошел стол, взял с полки Шляпу и осторожно опустил себе на голову. Слишком большая Шляпа сразу же упала ему на глаза, в точности так же, как и в предыдущий раз. Гарри ждал, уставившись на чёрную подкладку. Тоненький голосок у него в ухе заговорил:
«Да ты волнуешься, Гарри Поттер?»
«Мммм, да… – пробормотал Гарри. – Ммм, простите, что побеспокоил, я только хотел спросить…»
«Тебе стало любопытно, правильно ли я определила тебя в колледж, – язвительно произнесла Шляпа. – Да… с тобой было особенно сложно. Но я по-прежнему настаиваю на сказанном ранее: тебе бы хорошо подошёл Слитерин…» Желудок Гарри стал свинцовым. Он нащупал край Шляпы и стянул её. Шляпа неподвижно замерла в его руках, неряшливая и причудливая. Совершенно подавленный, Гарри сунул её обратно на полку.
«Ты ошибаешься!» – сказал он молчащей Шляпе. Она не шелохнулась. Гарри попятился, разглядывая её. В этот момент странный звук, перекрывший все остальные, заставил его обернуться. Оказывается, он был не один. На золотом насесте рядом с дверью сидела с виду дряхлая птица, очень похожая на полуощипанного индюка. Он смотрел на птицу, а птица бросила на него несчастный взгляд, вновь издав тот же гогочущий звук. Гарри показалось, что она больна. У неё был тусклый взгляд, и, пока они таращились друг на друга, она взмахнула хвостом и выронила пару перьев.
Гарри не хватало только, чтобы домашняя птица Дамблдора сдохла, когда он один с ней в комнате! Не успел он об этом подумать, как вдруг птица вспыхнула с нескольких сторон.
Гарри в ужасе завопил и отскочил за стол. Он начал лихорадочно оглядываться в поисках какого-нибудь стакана с водой, но тщетно. А птица тем временем превратилась в огненный шар. Она издала ещё один пронзительный крик, и через секунду от неё осталась лишь тлеющая на полу куча пепла. Дверь кабинета открылась, и вошел мрачный Дамблдор.
«Профессор, – задохнулся Гарри, – Ваша птица… я ничего не мог сделать… она просто загорелась…» К изумлению Гарри, директор кивнул.
«Самое время, – сказал Дамблдор. – Он ужасно выглядел последние дни. Я уже говорил ему, что, пожалуй, пора…» Он улыбнулся ошеломлённому выражению лица Гарри.
«Фокс – феникс. Фениксы сгорают, когда приходит время умирать, а потом возрождаются из пепла. Посмотри на него». Гарри посмотрел вниз и увидел маленькую морщинистую новорождённую птичку, выглядывающую из золы. На его взгляд, она была такая же противная, как и предыдущая.
«Плохо, что ты увидел его в день горения, – сказал Дамблдор, усаживаясь за стол. – На самом деле он очень симпатичный, с чудесным красно-золотым оперением. Фениксы – очаровательные создания. Они могут переносить большие тяжести, их слёзы обладают целебными свойствами, и, кроме того, из них получаются очень преданные домашние птицы».
Шокированный зрелищем сгорающего Фокса, Гарри чуть не забыл, почему он здесь, но сразу же вспомнил, как только Дамблдор уселся на высокий стул позади стола и пригвоздил Гарри к месту пронзительным взглядом своих светло-голубых глаз.
Но не успел Дамблдор вымолвить и слова, как дверь с треском распахнулась, и в комнату ввалился Хагрид с перекошенным лицом. Его шлем сбился на затылок, а мёртвый петух всё ещё болтался в руке.
«Это не Гарри, профессор Дамблдор, – завопил Хагрид, – я трепался с ним буквально за пару минут до того, как нашли паренька. Он бы не успел, сэр…» Дамблдор пытался вставить хоть слово, но Хагрид продолжал свой монолог, размахивая петухом и разбрасывая перья во все стороны.
«…это не он, я могу присягнуть в министерстве магии, если мне…»
«Хагрид, я…»
«…вы взяли не того парня. Я знаю, Гарри ни за что…»
«Хагрид! – громко сказал Дамблдор. – Я не считаю, что Гарри напал на этих людей».
«А-а? – Хагрид остановился, и петух повис тряпкой. – Да. Тогда я лучше подожду снаружи, господин директор». Он смущённо удалился.
«Вы не считаете, что это я, профессор?» – переспросил с надеждой Гарри, пока Дамблдор сметал со стола петушиные перья.
«Нет, Гарри, не считаю, – ответил профессор. Его лицо снова было мрачным. – Но я, тем не менее, хочу поговорить с тобой». Гарри нервно ждал, пока Дамблдор рассматривал его, соединив кончики пальцев.
«Я должен тебя спросить, Гарри, может быть, ты хочешь рассказать мне о чём-нибудь? – мягко спросил Дамблдор. – О чём угодно…» Гарри растерялся. Он подумал о крике Малфоя:
«Вы будете следующими, Нечистокровные!» и про многосущное зелье, медленно кипящее в туалете Мрачной Миртл. Потом он подумал про бестелесный голос, который дважды слышал, и о словах Рона:
«Когда ты начинаешь слышать голоса, которые больше никому не слышны, – это не самый лучший признак, даже в колдовском мире». Он подумал обо всём, что про него говорят, и про свой растущий страх, что он как-то связан с Салазаром Слитерином…
«Нет, – ответил Гарри. – Нет, ничего, профессор…»
Двойное нападение на Джастина и Почти Безголового Ника превратило царившую до сих пор нервозность в настоящую панику. Любопытно, что судьба Почти Безголового Ника, казалось, обеспокоила людей больше всего.
«Кто может вытворить такое с призраком? – спрашивали все друг друга. – Какая жуткая сила может навредить тому, кто уже мёртв?». Покупка билетов на Хогвартский экспресс была похожа на паническое бегство. Все старались попасть домой на Рождество.
