Ну, скажем, как некоторые со своей любимой зажигалкой! Когда чиновники уголовной полиции обнаружили его в одном из маленьких нью-йоркских отелей и хотели арестовать, он встретил их градом свинца. После короткой перестрелки преступник был убит». Так смачно и бодро вечерняя газета «расследовала» убийство Билли Керра.

А итог был печальным: минимум три человека из ближайшего окружения Джозефа Боннано, очевидно информированные о преступлениях своего шефа, были лишены возможности дать показания.

В первые дни процесса над гангстером прокурор Кимбелл не производил впечатления человека, уверенного в успехе своего дела. Правда, обвинение выставило шестнадцать свидетелей, подробно рассказавших, что обвиняемый снял для исчезнувшей Эрики Буннэ еще год назад дорогие апартаменты на Парк-авеню, что он очень часто посещал ее квартиру, принимал участие в оргиях, устраиваемых несколько раз в неделю. На Боннано это не произвело никакого впечатления. Прокурор обстоятельно и скучно опрашивал по очереди жителей дома. В костюме или в пижаме они видели обвиняемого у окна? Как часто? В какое время дня и ночи он приходил и уходил? Один или в сопровождении других лиц?.. Все это время Боннано читал газеты, болтал с адвокатами или дремал, за что судья сделал ему предупреждение и пригрозил оштрафовать на сто долларов за неуважение к суду. Все четыре адвоката обвиняемого, как бы пытаясь доказать необходимость своего присутствия, по очереди заявили категорический протест, мотивируя его тем, что поскольку каждый американец имеет право говорить или молчать перед судом, плакать или смеяться, так почему же запрещается спать?

Джозеф Боннано немного встрепенулся, когда прокурор обратился к присяжным:

— Почему этот трижды дедушка, которому в следующем году исполнится шестьдесят лет, снял и обставил молоденькой девушке такие дорогие апартаменты? Вы полагаете, чтобы оборудовать любовное гнездышко? Ни в коем случае, дамы и господа, присяжные заседатели. Вы слышали здесь показания швейцара, управляющего домом и уборщиц. Он настолько жаден, что за все время они не получили от него ни одного цента на чай. Боннано не заставит нас уверовать в то, что он обожал и боготворил эту девушку, что он наслаждался последним взлетом вспыхнувшей любви со всей страстью любовника, глубоко переживающего уходящие годы. В подобных выводах не было бы ни капли правды, ибо он любил эту девушку так же сильно, как всех других в двенадцати городах Америки, кому он оплачивал дорогие квартиры только для того, чтобы заключать там преступные сделки по продаже наркотиков. Именно для этой цели служили апартаменты Эрики Буннэ на Парк-авеню. Боннано поднялся и, улыбнувшись, крикнул прокурору: — Вы хотите представить меня в образе немощного старикашки! И суд это позволил! Уважаемые члены суда, я категорически требую, чтобы прокурора лишили слова и призвали к порядку.

Это заявление развеселило не только зрителей, но и судью с присяжными заседателями. Ничто не напоминало о том, что отсюда хотят отправить на электрический стул одного из опаснейших преступников Соединенных Штатов.

Когда вызвали для дачи показаний патера одной из религиозных сект, присутствующие развеселились еще больше. Он подтвердил, что Боннано выплачивал ему и еще двенадцати проповедникам подобных сект по пять тысяч долларов ежемесячно, чтобы они в своих проповедях не выступали против контролируемой гангстерами нелегальной игры «намбарс-рэкет». Азартные игры, включая лотерею и тотализатор, в большинстве штатов запрещены, как продажа виски во времена «сухого закона». Но еще с тех давних пор гангстеры взяли в свои руки заботы по удовлетворению потребностей своих земляков в алкоголе и азартных играх, считая взятки людям, проповедующим с амвона высокую мораль и закрывающим глаза на рэкет, косвенными затратами на рекламу.

Патер Митчелл, выступавший, кроме своей церкви, еще в ряде нью-йоркских телевизионных программ перед паствой с напутственными словами, получил из этого фонда за 1966–1967 годы девяносто тысяч долларов, не уплатив подоходного налога. В свою очередь, слуга церкви в своих проповедях ни слова не говорил против греховной игры «намбарс-рэкет». Более того, иногда он выступал в роли прорицателя и называл своим духовным детям «счастливые» номера.

— От кого же вы получали свое месячное содержание? -

спросил его дружелюбно прокурор Кимбелл.

Меленький седоволосый мужчина в сутане сначала стыдливо посмотрел на носки своих ботинок, а потом ответил:

— От Боннано, сэр!

Один из четырех защитников вскочил с места:

— Скажите, пожалуйста, обвиняемый приходил к вам в церковь и вручал деньги в обмен на квитанцию?

Свидетель взглянул на прокурора, как будто хотел перед ним заранее извиниться за свой неудовлетворительный ответ.

— Не совсем так. Сам он не приходил, он до этого не снизойдет. Что же касается церкви, он в нее вообще не ходит.

— Кто же тогда приходил? — прервал его адвокат.

— Один из его людей, — ответил свидетель.

— Откуда же вы знали, что это был один из людей Боннано? Он вам сам это сказал? Как звали этого человека? — Защита подвергла свидетеля перекрестному допросу.

Седоволосый патер задумчиво поднял руку.

— Он не представился. Но я знал, что он пришел от Боннано. В Бруклине все знают, что такие люди приходят от Боннано.

Адвокат выслушал ответ с улыбкой удовлетворения. — Ах, вот как! Все знают. Благодарю вас, господин свидетель, у меня к вам больше вопросов нет. Прокурор Кимбелл пытался спасти положение:

— Значит, господин свидетель, вы можете присягнуть, что; в городе все знали о взятках Боннано?

Этот вопрос для свидетеля был, по-видимому, очень неприятен. Он смущенно провел указательным пальцем по краю своего воротничка, затем храбро кивнул головой и сказал:

— Да, я думаю, что это было известно всем. Об этом часто писали в газетах. Если я не ошибаюсь, недавно говорили даже по телевидению…

Вероятно, для того, чтобы святой отец выглядел перед репортерами в лучшем свете, судья спросил его:

— Что же, собственно говоря, вы делали с этой массой денег, патер Митчелл? Истратили на себя?

Свидетель испуганно поднял руки:

— Нет, нет, ваша честь. Ни одного цента. В этом я готов присягнуть. Я их истратил на благотворительные нужды. В моём приходе только бедняки, безработные и многодетные. Вот им я и помогал. И только поэтому брал деньги. Говорить им, чтобы они не играли в «намбарс-рэкет» — все равно что плевать против ветра. Ведь они играют потому, что каждый раз надеются на главный выигрыш. Особенно безработная молодежь. Хоть во что-то ей надо верить?

Рисунки  Ю.Макарова

Патера отпустили с богом. Правда, позже ему пришлось сесть на скамью подсудимых за сокрытие доходов от налогообложения. Однако гнева гангстерского босса он мог не бояться: его показания ни на йоту не приблизили Джозефа Боннано к электрическому стулу.

И все же, когда уже казалось, что обвинитель не может привести никаких веских доводов, в ходе процесса наступил сенсационный перелом. Многочисленные меры, принятые для гарантии безопасности присутствующих на седьмой день процесса, обещали что-то необычное. На крышу здания суда поднялись полицейские снайперы, площадь перед зданием суда оцепили около ста полицейских, и в зал пропускали только по особым пропускам.

Незадолго до начала заседания произошел небольшой инцидент. Молодой человек с футляром для скрипки в руках неожиданно попытался прорвать цепь полицейских. С давних пор футляры для скрипок считаются в Америке чрезвычайно опасными предметами. Во всяком случае, в детективных фильмах в них находится по меньшей мере автомат с предохранителем, поставленным на боевой взвод. Вероятно, так