— Законченной теории я еще не придумал. Но это в конце концов не так уж важно. Суть в том, что в твоих нервных клетках, нейронах, как у всякого неврастеника, создались устойчивые вихревые биотоки. До сих пор эти токи не могли обнаружить — так они малы. Мне удалось это сделать. Тебя надо растормозить, снять эти токи, парализующие энергию.

— Это возможно?

— Мой Альва, как я говорил тебе, соткан из антивещества. Мне удалось сконструировать эту систему из античастиц, полученных на Брукхейвенском ускорителе. Плотность Альвы ничтожна. Грубо говоря, он состоит почти из вакуума.

— Нечто вроде разреженного туманного облака?

Ньюмор нетерпеливо кивнул.

— Ты мне покажешь Альву?

— Только когда согласишься передать ему свои недостатки.

— Мы беседуем целый вечер, а для меня многое в таком же тумане, из которого состоит твой Альва. Почему, например, он не может столкнуться и аннигилировать с любым прохожим на улице?

— Очень просто: Альва окружен защитным полем, — пояснил Ньюмор, пуская колечко дыма.

— Зачем же я должен его избегать? — Арбен сделал на слове «я» ударение.

— Ты — другое дело. Альва будет твоим двойником, вернее — антидвойником. А в результате… Видел, как магнит притягивает железо? Вот так Альву будет влечь к тебе.

— Но защитное поле…

— Оно при вашем сближении исчезнет, растает. Тут уж ничего не поделаешь, — Ньюмор развел руками.

Инженер опустил голову.

— Тебе нечего бояться, Арби! — воскликнул Ньюмор. — Ведь Альва — это не человек, преследователь, враг и так далее. Это не больше чем облачко, которое испытывает к тебе безотчетное влечение. Альва как бы вберет в себя всю твою неуравновешенность. Это будет твой Санчо Панса, верный оруженосец, на зыбкие плечи которого ты возложишь багаж, угнетающий твой дух. Альва- это губка, которая впитает…

— А нельзя ли его запереть? — перебил Арбен. — Тогда мне нечего бояться случайной встречи…

— Это все равно, что запереть тебя самого, — пояснил Ньюмор. — Площадь, по которой ты можешь перемещаться, в точности равна площади, по которой имеет право свободно перемещаться Альва. Если Альва замкнут в камере, то и ты сможешь ходить только по площадке, равной площади этой камеры. Все остальное для тебя будет запретной зоной. И только если для Альвы открыт весь город — значит, город открыт и для тебя.

Арбен закашлялся.

— Кстати, как это ты представляешь себе практически — запереть Альву в камеру? — спросил Ньюмор.

— Как обычно. Точно так, как запирают в тюрьму преступника.

— Должен тебя разочаровать. Альва, с его ничтожной плотностью, сможет проходить сквозь стены. Нет, не через любые, — добавил он, заметив движение Арбена. — Я дам тебе несколько листов ионизированного пластика, и гы обклеишь стены своей комнаты. Ну, а на улице…

— Я придумал! — сказал Арбен, и лицо его просияло. — Сделаю из пластика костюм… — Он глянул на Ньюмора и осекся: тот медленно покачал головой.

— Знаю, пластик прозрачный, — неуверенно продолжал Арбен, — но это не беда. На худой конец можно сделать из пластика подкладку к костюму…

— Ничего не выйдет, Арби, — сказал Ньюмор, и в голосе его Арбен явственно уловил сожаление. — Пластик обладает защитным свойством, только когда укреплен в строго определенном положении. Костюм из него не сошьешь. В лучшем случае — несгибаемый скафандр вроде тех, какими в старину пользовались водолазы, опускавшиеся на большую глубину.

— Можно сделать подкладку из мелких пластинок, соединив их межд> собой.

— Пластик нельзя дробить.

— Почему?

— Потому что каждая пластина, по сути, представляет собой единую цепную молекулу.

— Ну и что? Молекулу можно расщепить…

— Да пойми же ты наконец! — взорвался Ньюмор. — Сколько раз можно повторять? Человек за все должен платить. Ничто на этом свете не дается даром. Таков., если угодно, основной закон природы, который забыл открыть сэр Исаак Ньютон. Мне ничего не остается, как исправить его ошибку. — Ньюмор прошелся по комнате. — Ты что же, — продолжал он, как бы отвечая на собственные мысли, — хочешь быть счастливым просто так? Не получится, браг.

Нет сомнения, он, Ньюмор, сам пошел бы на этот неслыханный опыт, если бы только подходил альфа-ритм его головного мозга. Ньюмор не раз доказывал бесстрашие — и не только другим, но и самому себе (что гораздо существенней). Когда дело доходило до экспериментов, Ньюмор становился одержимым, и никакие соображения не могли сдержать его. Да разве мало он на протяжении, своей, внешне блистательной, а на самом деле такой нелегкой карьеры рисковал собственной жизнью? Разумеется, по доброй воле. В конце концов выгода — это потом. Главное теперь — создать такую модель, которая могла бы впитывать в себя человеческие недуги.

Проблема необычайно трудна. Дай бог разрешить ее для начала в принципе. Ну, а потом можно будет подумать и о том, как обезопасить счастливца, избавившегося от всех напастей, от его блуждающего двойника. Другими словами, как снизить плату за счастье.

Ньюмор посмотрел на поникшего Арбена. Разведчик гибнет, прокладывая путь армии. Без риска нет победы. Должен же кто-то быть первым?

Никто не виноват, что именно Арбен оказался подходящим объектом. Единственным.

Ньюмор подошел к Арбену и опустил ему руку на плечо.

— Тебе предоставляется невероятный шанс, — горячо заговорил Ньюмор — Ты будешь последним идиотом, если упустишь его.

— Может, поищешь кого-нибудь другого? — неуверенно произнес Арбен.

— Никто, кроме тебя, не подойдет, — замотал головой Ныомор. — Ты знаешь, что такое биорезонанс?

Арбен кивнул

— Так вот, ты находишься в резонансе с Альвой. Это редчайшее совпадение, одно на несколько миллионов, если не миллиардов. И то, что твои нервы расшатаны, — тоже плюс: ты легче поддаешься биозаписи. А в общем не хочешь — не надо.

— Ладно, я согласен, — с отчаяньем сказал Арбен.

— Давно бы так. Пошли.

Они пересекли лабораторию и остановились перед узкой бронированной пластиной, почти сливавшейся со стеной. Арбен подумал, что пластина напоминает дверцу сейфа.

— Для Альвы это все пустяки, — Ньюмор хлопнул по выпуклой поверхности. — Он проходит сквозь сталь, как сквозь масло. Просто не нашлось другого помещения, пришлось пока освободить склад радиологических инструментов. Да и чем меньше народу увидит его сейчас, тем лучше.

— А если он убежит? — Арбен дотронулся до дверцы, ощутив холодок металла.

— Не убежит. Я же тебе говорил, что изобрел на Альву управу — ионизированный пластик. Такая пленка для него непреодолимая преграда. На всякий случай я обклеил пленкой все изнутри. Сам увидишь. Да заходи, не бойся. Взорваться боишься? Вы с Альвой еще чужие, и он пока к тебе безразличен.

Ньюмор и следом за ним Арбен вошли в маленькую комнатушку без малейшего намека на окна. Стены равномерно светились — прозрачная желтоватая пленка пластика не задерживала света. Арбен заметил, что ни один предмет в комнате не отбрасывает тени. Он быстро огляделся. Непонятная установка, обросшая проводами датчиков, словно старая лодка — водорослями. Старый катодный осциллограф на треножнике… На стене раковина — из никелевого крана каплет вода, звонкие серебряные шарики. Вафельное полотенце на гвоздике… Арбен внимательно все осмотрел, но Альву обнаружить не мог.