Своим знанием о зарождении квиддитча мы обязаны запискам ведьмы Герти Кеддл, жившей на краю болота Квирдитч в XI веке. К счастью для нас, она вела дневник, находящийся сегодня в Музее квиддитча в Лондоне. Отрывки, представленные ниже, являются переводом с неграмотного саксонского.
Вторник. Жарко. Эта компания с другой стороны болота снова была здесь. Играют в дурацкую игру на мётлах. Большой кожаный мяч угодил в мою капусту. Я заколдовала того, кто пришёл его забрать. Он мне ещё полетает коленками назад, боров!
Вторник. Сыро. Была на болоте, собирала крапиву. Идиоты на мётлах снова играют. Немного посмотрела из-за утёса. У них новый мяч: бросают его друг другу и пытаются засунуть в деревья с противоположных концов болота. Вздор, бессмысленный вздор!
Вторник. Ветрено. Гвеног зашла на чашку крапивы, затем пригласила меня развлечься. Закончилось всё наблюдением за тем, как эти балбесы играют в свою игру на болоте. Этот большой шотландский колдун с холма тоже был там. Теперь у них есть ещё два тяжелых валуна, старающихся сбить их с мётел. К сожалению, пока я смотрела, этого не произошло. Гвеног сказала, что она сама часто играет. Ушла домой с отвращением.
Эти отрывки сообщают нам много больше, чем Герти Кеддл могла бы догадаться — вне всякой зависимости от того, что она знала название только одного дня недели.
Во-первых, мяч, угодивший на её капустную грядку, был сделан из кожи, как и сегодняшний Кваффл. Надутые пузыри, использовавшиеся в других играх на мётлах того времени, было бы сложно прицельно бросать, особенно при ветре. Во-вторых, Герти пишет, что игроки «пытаются засунуть мяч в деревья с противоположных концов болота» — очевидно, ранний способ забивания голов. В-третьих, она упоминает предшественников Бладжеров. Чрезвычайно интересно присутствие «большого шотландского колдуна» — был ли он игроком в креотценн? Его ли идеей было заколдовать валуны, так чтобы они угрожающе летали по полю, подобно камням в его родной игре?
Мы не находим дальнейших упоминаний об игре с болота Квирдитч вплоть до XII века, когда колдун Гудвин Нин взялся за перо, дабы написать своему норвежскому родственнику Олафу. Нин жил в Йоркшире — что показывает распространение игры в Британии за сто лет, прошедших с момента, когда Герти Кеддл впервые засвидетельствовала её. Письмо Нина хранится в архивах норвежского Министерства магии.
Мы видим, какой прогресс произошел в развитии игры за сто лет. Жена Гудвина была Хватателем — возможно, устаревшее название Нападающего. Бладер (безусловно, Бладжер), ударивший кузнеца Рэдальфа, должен был быть отбит Уггой — очевидно, бывшим Отбивающим, так как именно он был вооружен дубинкой. Воротами теперь служили не деревья, а бочки, установленные на ходулях. Тем не менее, один важный элемент игры всё ещё отсутствовал — золотой Снитч. Четвёртый квиддитчный мяч был добавлен не раньше середины XIII века, и произошло это довольно странным образом.
Глава четвёртая
Появление золотого Cнитча
С начала XII века среди ведьм и колдунов была весьма популярна охота на сниджетов. Золотой сниджет (см. рис. 2) в наши дни является охраняемым видом, но в то время он был широко распространён в Северной Европе. Магглы не подозревали о существовании сниджетов, во многом благодаря их скрытности и скорости полёта. Маленький размер сниджета, его проворство в воздухе, способность избегать хищников — всё это увеличивало почётность его поимки.
На гобелене XII века, хранящемся в Музее квиддитча, изображены маги, вылетевшие на охоту. В первой части гобелена одни охотники несут сети, другие используют волшебные палочки, третьи пытаются поймать птицу голыми руками. Гобелен показывает, что часто удачливый охотник давил сниджета. В заключительной части полотна мы видим награждение колдуна, поймавшего птицу, мешком золотых монет.
Охота на сниджетов была предосудительна по ряду причин. Каждый здравомыслящий колдун должен осуждать уничтожение этих маленьких миролюбивых птичек просто забавы ради. Более того, охота, как правило, происходила при свете дня, а это приводило к тому, что магглы становились свидетелями полётов на метле. Однако тогдашний Совет колдунов не препятствовал росту популярности охоты на сниджетов. Как мы увидим ниже, Совет не считал эту забаву чем-то дурным. Пути охоты на сниджетов и квиддитча пересеклись в 1269 году на матче, посещённом самим главой Совета колдунов Барбарисом Болттауном. Мы знаем об этом из письма госпожи Модесты Кролли из Кента её сестре Пруденции в Абердин (это письмо также хранится в Музее квиддитча). Согласно госпоже Кролли, Болттаун купил сниджета в клетке и сообщил собравшимся, что игроку, поймавшему птицу в ходе матча, учреждена награда — сто пятьдесят Галеонов (соответствует более чем миллиону Галеонов сегодня. Вопрос о том, собирался ли глава Болттаун выплатить эту сумму, является спорным).
Госпожа Кролли пишет о том, что произошло дальше:
Все игроки, как один, поднялись в воздух, полностью игнорируя Кваффл и увертываясь от Бладеров. Оба Защитника оставили кольца и присоединились к охоте. Бедный маленький сниджет метался над полем, пытаясь ускользнуть, но колдуны-зрители удерживали его заклинанием Отталкивания. Ты знаешь, Пруда, что я думаю об охоте на сниджетов и какова я, когда выхожу из себя. Я выбежала на поле и закричала: «Глава Болттаун, это не спорт! Отпустите сниджета и позвольте насладиться благородной игрой в квадич, ради которой мы все и пришли!» Поверишь ли, Пруда, этот скот лишь рассмеялся и бросил в меня пустой клеткой. Пруда, я пришла в ярость — это было уже слишком. Когда бедный маленький сниджет пролетал мимо, я воспользовалась Призывающим заклинанием. Ты знаешь, Пруда, как хороши мои Призывающие заклятия — и, конечно, мне было легче попасть в цель, не сидя в это время на метле! Пташка влетела мне прямо в руку. Я засунула её под мантию и бросилась бежать. Они меня, конечно, поймали, но не раньше, чем я выбралась из толпы и выпустила сниджета. Глава Болттаун был очень зол, и на мгновение мне подумалось, что мне суждено стать рогатой жабой или кем-нибудь похуже, но, к счастью, советники успокоили его, и мне всего лишь присудили штраф в десять Галеонов за срыв игры. Конечно же, у меня никогда не было десяти Галеонов за всю жизнь, так что со старым домом пришлось расстаться. Я скоро приеду жить к тебе — на моё счастье, они не забрали гиппогрифа. И я должна сказать тебе, Пруда, что глава Болттаун лишился бы моего голоса на выборах, если бы он у меня был.
Твоя любящая сестра,
Модеста
