твой поручитель чокнутый. И тебе заплатили два оборота серебра за то, что ты сломал Амброзу руку. Ты ушел свободный, как птичка. Мне бы хоть половину твоей удачливости.
— Не совсем как птичка, — сказал я. — Меня все равно должны выпороть.
— Что? — поразился Сим. — Я думал, ты сказал, что они все отменили.
— Отменили исключение, — объяснил я. — Но не порку.
Симмон разинул рот.
— Бог мой, но почему?
— Злоупотребление магией, — понизив голос, сказал Вилем. — Они не могут отпустить студента вольной птичкой, если признали его виновным в злоупотреблении.
— Так и Элодин сказал. — Я отхлебнул глоток, потом еще.
— Да мне все равно, — горячо возмутился Симмон. — Это варварство. — Он вколотил последнее слово в стол кулаком, опрокинув свой стакан и пролив темную лужицу скаттена. — Вот дерьмо. — Он вскочил, пытаясь ладонями удержать жидкость и не дать ей пролиться на пол.
Я хохотал неудержимо, пока не заболел живот, а из глаз не потекли слезы. Когда я наконец перевел дух, то почувствовал, как с моих плеч свалился огромный камень.
— Я люблю тебя, Симмон, — искренне сказал я. — Иногда я думаю, что ты единственный честный человек, которого я знаю.
Он недоверчиво оглядел меня:
— Да ты уже нажрался.
— Нет, это правда, ты очень хороший человек. Лучше, чем я когда-нибудь буду.
Сим бросил на меня взгляд, который говорил, что он не понял, смеюсь я над ним или нет. Подбежала служанка с мокрыми тряпками, насухо вытерла стол, отпустив пару язвительных комментариев. Совестливый Сим смутился за всех троих.
К тому времени, как я вернулся в Университет, уже совсем стемнело. Я быстренько заглянул к Анкеру, захватил пару нужных вещей и отправился на крышу главного здания.
Там я с удивлением обнаружил, что Аури ждет меня на крыше, несмотря на ясное небо. Она сидела на низкой кирпичной трубе, болтая ногами. Волосы обрамляли ее крошечную фигурку воздушным облачком.
Когда я подошел ближе, она соскочила с трубы и сделала полушажок в сторону — почти реверанс.
— Добрый вечер, Квоут.
— Добрый вечер, Аури, — сказал я. — Как ты?
— Я прекрасно, — решительно заявила она, — и сегодня прекрасная ночь.
Она переминалась с ноги на ногу, держа обе руки за спиной.
— Что ты мне сегодня принесла? — спросил я.
Аури солнечно улыбнулась.
— А что ты мне принес?
Я вытащил из-под плаща узкую бутылку.
— Я принес тебе немного медового вина.
Она схватила бутылку обеими руками.
— О, это подарок принца. — Она с любопытством разглядывала бутылку. — А что в нем?
— Солнечный свет, — ответил я. — И улыбка, и вопрос.
Она поднесла горлышко бутылки к уху и усмехнулась.
— Вопрос на дне, — сказал я.
— Нелегкий вопрос, — заметила она и протянула руку. — А я принесла тебе кольцо.
Кольцо было из теплого гладкого дерева.
— А что оно делает? — спросил я.
— Оно хранит тайны, — объяснила она.
Я поднес кольцо к уху.
Аури серьезно покачала головой, волосы взвихрились вокруг нее.
— Оно их не рассказывает, а хранит. — Она подошла совсем близко, взяла у меня кольцо и надела его мне на палец. — Довольно иметь одну тайну, — мягко пожурила она меня, — большее — уже жадность.
— Оно подходит, — заметил я, немного удивленный.
— Это ведь твои тайны, — объяснила она мне, словно ребенку. — Кому бы оно еще могло подойти?
Аури отбросила волосы за спину и снова сделала тот же странный полушажок в сторону — как реверанс или коротенький танец.
— А я думала, присоединишься ли ты сегодня ко мне за ужином, Квоут, — сказала она с серьезным лицом. — И принесла яблоки и яйца. Также могу предложить прекрасное медовое вино.
— Буду счастлив разделить с тобой ужин, Аури, — официальным тоном сказал я. — Я принес хлеб и сыр.
Аури слазила вниз, во дворик и через несколько минут вернулась с изящной фарфоровой чашечкой для меня. Она налила нам обоим медового вина — себе в серебряную чашечку для подаяния, чуть больше наперстка, — и выпила его несколькими изящными глотками.
Я уселся, и мы разделили ужин. Сегодня у меня была с собой большая буханка бурого ячменного хлеба и клин твердого белого далонирского сыра. У Аури были спелые яблоки и полдесятка крапчатых яиц, которые она как-то умудрилась сварить вкрутую. Мы съели их с солью, которая нашлась у меня в кармане плаща.
Большую часть трапезы мы провели в молчании, просто наслаждаясь обществом друг друга. Аури сидела, скрестив ноги и выпрямив спину, ее волосы развевались во все стороны. Как всегда, ее деликатная аккуратность делала этот скромный ужин на крыше похожим на официальный прием в доме какого-нибудь вельможи.
— В последнее время ветер приносит в Подовсё листья, — непринужденно заметила Аури ближе к концу ужина. — Через решетки и туннели. Они складываются в Глубинах, так что там теперь все хрустящее.
— Правда?
Она кивнула.
— И мать-сова переселилась внутрь. Свила гнездо прямо в середине Серой Дюжины, вот дерзкая.
— Разве это такая редкость?
Аури кивнула.
— Конечно. Совы мудры. Они осторожны и терпеливы. Мудрость исключает дерзость, — Она сделала глоток из своей чашечки, изящно держа ее за ручку большим и указательным пальцами, — Вот почему совы — плохие герои.
Мудрость исключает дерзость. После моих недавних приключений в Требоне я мог только согласиться.
— Но эта — искательница приключений? Исследовательница?
— О да, — сказала Аури, широко распахивая глаза. — Она ничего не боится. У нее лицо как злая луна.
Она наполнила свою крошечную чашечку медовым вином, а остатки вылила в мою. Потом сложила губы трубочкой и дважды резко подула в горлышко, отчего бутылка издала ухающий звук.
— А где мой вопрос? — потребовала Аури.
Я заколебался, не представляя, как она ответит на мою просьбу.
— Можно спросить тебя, Аури: ты захочешь показать мне Подовсё?
Аури отвернулась, вдруг застеснявшись.
— Квоут, я-то думала, ты джентльмен, — сказала она, смущенно теребя обтрепанную рубашку. — Надо же: попросить девушку показать свое подовсё.
