– Какое уж тут задание! Теперь, когда в доме три служанки, у меня не осталось никаких дел! О чем вы думали, посылая их? – В голосе Джульетты звучала насмешка. – Думали, что вам удастся так легко уклониться от вашего долга?
– Вовсе нет. Вы можете что-то попросить.
– Тогда мое поручение будет следующее. Мне нужен ананас.
Замечательная нелепость! Олден расхохотался.
– Я потрясен! Зачем он вам?
– Есть. Это мой каприз.
– Но где я достану такую штуку?
– Может, в Лондоне? Когда достанете, можете заявлять свой штраф. Тогда мы и проведем наш вечер в Италии.
– Охота за этим фруктом определенно потребует от меня отъезда из Мэнстон-Мингейт.
– Прекрасная мысль, – сказала Джульетта.
Олден отвесил ей самый изысканный поклон, искусно используя свой носовой платок. Однажды такой цветистый жест привел к тому, что некая леди лишилась чувств прямо на месте.
– Боюсь, что ваша воля, мэм, будет стоить мне еще одной бессонной ночи.
– Зачем вам сон? – Джульетта круто повернулась на каблуках, словно на ней были широкие юбки с панье, а не простое рабочее платье. – Чтобы понапрасну мечтать обо мне, сэр? – Она сделала отмашку, будто прогоняя его воображаемым веером.
Глава 5
В Грейсчерч-Эбби Олден прибыл уже затемно. Шерри давно должен быть в постели. Тем не менее он направился прямо в детскую; Он тихо переговорил с няней и удостоверился, что мальчик здоров. Потом тихо приоткрыл дверь и вошел в спальню. Ребенок спал. Его белокурые волосы оставались в тени, одна рука была откинута на подушку, куда падал лунный свет. «Цыпленок, беззащитный цыпленок», – подумал Олден.
Несколько минут он смотрел на ребенка. Если поместье перейдет во владение сэра Реджинальда Денби, что будет с Шерри? Вряд ли удастся взять его с собой, когда придется бежать в Париж. И как тогда безвестный сирота выживет в этом мире?
Олден подавил в себе порыв убрать светлый локон, упавший мальчику на лоб. Если на повестке дня встает вопрос выбора между ребенком и Джульеттой Ситон, ответ очевиден. Олден даже подумал, что, возможно, она поняла бы это, если б знала.
Он молча вышел из комнаты и спустился в свой кабинет.
Сначала он послал за главным садовником. Их беседа была короткой.
– Милорд? – Вошедший мужчина указательным пальцем притронулся к своему хохолку.
– Мистер Эпплби, мне нужен ананас.
Садовник почесал седеющую голову.
– Милорд, в этом году я не сажал ананасы в оранжерее. Ваша светлость обычно не бывает в резиденции…
– А у моей матери есть, во вдовьем домике?
Лицо мистера Эпплби просияло.
– Гм, у ее светлости? Вполне может быть, милорд. Послать кого-нибудь узнать?
– Я сам поеду. А вы пока пошлите, пожалуйста, слугу за мистером Примроузом.
Главный садовник снова притронулся к хохолку и вышел. Питер Примроуз вошел и улыбнулся.
– Лорд Грейсчерч. – Он коротко поклонился Олдену. – Надеюсь, все хорошо? Я рад вас видеть, милорд.
– Я тоже, сэр. Проходите и присаживайтесь.
Олден показал на одно из кресел, расположенных по обе стороны от камина. Кожа вокруг карих глаз домашнего учителя уже была испещрена тонкими морщинками, нажитыми за годы, которые он провел за книгами. Питер одевался скромно, но, если бы его облачить в шелк и кружева, он легко сошел бы за лорда. Учитель нравился Олдену.
– Как успехи Шерри? – спросил он.
– Мальчик очень смышленый, милорд. Он читает много лучше, чем дети вдвое старше его. И особенно любит греческий…
– Это после вашего нововведения, – заметил Олден. – С тех пор как вы перемежаете чтение Гомера с троянской войной в кустарнике. Шерри мне рассказал, когда я был здесь последний раз. Он может пересказать в диалоге каждое сражение между Ахиллом и Гектором, притом на греческом.
Однако как легко, почти без всяких усилий он вошел в роль лорда, главы усадьбы! Словно ничего не произошло, словно по его милости будущее ребенка уже не находилось под угрозой.
Питер улыбнулся.
– Нет, милорд. На мальчугана благотворно действует, когда его плеткой загоняют за книги…
Олден прошелся по комнате.
