Сара схватила кузину за руку:
– Я все понимаю, но почему ты поехала в Хэмпстед?
– Миссис Лейн пригрозила, что прогонит меня, так что оставаться на Купер-стрит я не могла. Как раз в это время девушка, работавшая на кухне в «Трех бочонках», рассказала мне о Найтс-Коттедже, где ее сестра работала раньше. Клод уехал в Египет, и мне было все равно, где жить.
– Когда деньги кончились, ты отправилась искать Гая, так?
Рейчел кивнула.
– А что еще мне оставалось? Я знала, что он меня не прогонит, но не хотела, чтобы он помогал мне из милости, и легла с ним в постель.
– Так это была твоя идея?
– Ну конечно! – Рейчел слегка покраснела. – Кстати, все получилось очень мило: Гай хорош собой и невероятно заботлив. Если бы мое сердце было свободно, он с легкостью покорил бы его. В ту ужасную ночь, глядя на заиндевевшие окна, я начала опасаться, что Клод умер, и от этого я чуть с ума не сошла. Если бы тогда Гай попросил меня выйти за него, я наверняка согласилась бы, хотя я никогда не любила его и не полюблю. Как-то раз, когда я чувствовала особенное отчаяние, я заставила его пообещать, что он всегда будет заботиться обо мне…
– И он обещал?
– Конечно, обещал! Разве он мог отказать?
– Но теперь ты абсолютно уверена, что Клод жив, верно?
– О да! После того как я узнала о Бэрри, он мне приснился, и тогда я поняла, что Клод жив. Если я смогу отвоевать наше дитя, он непременно приедет за мной.
Рейчел внезапно повернулась и, рывком открыв дверь, исчезла за ней.
Гай возвращался в дом священника, когда рыжеволосая женщина в кремовом платье появилась между двумя огромными гранитными глыбами.
Повернув лошадь, Гай соскочил на землю и, перебросив поводья через толстую ветку, оглядел зеленую лужайку, над которой среди каменных стен росли кусты утесника. Это место больше походило на комнату, потолком которой служило небо.
Сара стояла на тропинке, поросшей низкой травой, и, прищурившись, смотрела в небо. На руке ее висела изящная шляпка. Она смотрела в небо.
– Говорят, когда отцветает утесник, кончается время для поцелуев, – весело сказал Гай.
Сара оглянулась и встретилась с ним глазами.
– Между прочим, утесник цветет почти круглый год…
– Вот именно! – Гай подошел к ней, схватил ее в охапку и поцеловал с таким пылом и отчаянным желанием, как будто его могли вот-вот призвать в крестовый поход.
Когда они прервали поцелуй, чтобы отдышаться, Гай заглянул Саре в глаза:
– Предлагаю заключить наш личный священный союз прямо здесь и прямо сейчас.
Сара оглянулась; лицо ее пылало. Лучи солнца прорывались между поросшими лишайником камнями, золотили все вокруг, словно подчеркивая, что они здесь совершенно одни.
Внезапно она рассмеялась.
– Нельзя, – сказала она. – Не здесь же!
– Нет, можно.
Гай принялся снимать с себя фрак и жилет. После тоге как он спустил с плеч подтяжки, бриджи для верховой езды едва держались у него на бедрах.
Сара смотрела на него, широко раскрыв глаза.
– Нельзя, Гай! – повторила она. – Не здесь!
Он сдернул с себя галстук, затем стянул рубашку, а она продолжала ласкать взглядом его нагое тело.
Гай швырнул рубашку на землю, потом подошел к Саре и прижал ее к камню.
– Любовь моя, никто не увидит нас здесь. Тебе даже не придется раздеваться. – Он провел пальцами по ее затылку, а потом по груди.
– Я не могу… – Сара чуть не задохнулась. – Боже, я не могу отказать тебе!
Гай крепче сжал ее соски, стараясь сделать наслаждение еще сильнее, и Сара, вздохнув, закрыла глаза. Прервав поцелуй, Гай хрипло произнес:
– Повернись!
Сара повиновалась.
Наклонив ее над небольшим камнем, Гай поднял юбки к талии, затем погладил нагие бедра, встав на колени, принялся лизать ее и целовать. Так он довел Сару до самого края взрыва, и тогда она беспомощно опустилась на камень.
После этого он поднялся и глубоко вошел в нее, обхватив руками ее груди и теребя соски.
Сара отдавалась Гаю всей душой, всем телом, она снова и снова испытывала оргазм, как вдруг он остановился.
