Мгновение герцогсидел молча. Профиль его казался гипсовым.

– Все по моей вине.

– Если слушать цыган, все давным-давно предопределено.

Ившир искоса взглянул на нее.

– Так, значит, судьба его зависит от Дианы-охотницы? Вероятно, цыгане совсем забыли, что виселица есть атрибут Гекаты, ассоциирующейся обычно с подземным царством, но являющейся всего лишь другим аспектом той же самой богини?

– Мне следовало бы попросить их составить его гороскоп. Хотя, поскольку он найденыш, никто не знает его точного дня и часа рождения.

– Черт бы побрал его гороскоп! Роберт Синклер Давенби обречен погибнуть, причем от моей руки. Я ничего не могу поделать, Сильвия. Я горько сожалею о том, что втянул тебя в такое предприятие. Не возвращайся к нему.

– Слишком поздно!

– Если ты вернешься к нему теперь, то я не смогу ни пощадить тебя, ни спасти.

– А я вовсе не хочу, чтобы меня спасали. – Она подняла на него глаза и заставила себя улыбнуться. – То, что он сумел на время вскружить мне голову, не имеет никакого значения. Я не сказала вам, что он также влюблен в меня или думает, что влюблен.

– Мне невыносимо думать об этом.

– Так не думайте. Потому как я верю в слова Бесс. Я вовсе не подвергаюсь никакой опасности, ваша милость, а вот вы, если вздумаете драться с ним, опасности, может, и подвергнетесь.

Герцог вновь постучал тростью в крышу кареты. Лошади пошли шагом.

– Но не в том случае, если моя шпага получит новое имя и станет зваться Дианой, – заявил Ившир.

Дав поджидал ее в кабинете, рассеянно раскладывая писчие перья по столу. Его темные волосы взлохматились, как если бы он только что проскакал галопом миль двадцать. Едва войдя, Сильвия отбросила в сторону свою шляпу.

– Ты куда-то ходила, – заметил он.

– В церковь.

– Полагаю, ты молилась за мою порочную душу и наше общее спасение?

– Вовсе нет. Я разговаривала с герцогом Ивширом.

– Ах да, наш могущественнейший герцог, само воплощение рыцарственности и чести. Вряд ли ты мне поверишь, но он мне нравится, несмотря на непримиримую ненависть, которую питает ко мне.

Дрожь пробежала по ее спине, и ей пришлось опуститься в кресло возле камина. Она протянула ладони к огню. Пальцы ее дрожали.

– В таком случае будет только справедливо предупредить вас, что его милость собирается посвятить свою шпагу Гекате, дабы тем успешнее пронзить вас ею.

– Я боялся, что так будет. Ведь дуэль – такой благородный способ избавлять мир от своих врагов. Вот если бы я сказал тебе, что убил лорда Вейна на дуэли, тебе стало бы легче?

Все внутри у нее так и упало.

– Вы сражались с ним на дуэли?

– Нет. К несчастью для утонченной щепетильности всех заинтересованных лиц, дуэли не было. Хотя то, что послужило причиной нашего раздора, безусловно относилось к делу чести.

– Как я могу поверить вам?!

– Если я не объясню тебе всего, то никак не можешь, разумеется. – Голос его вибрировал от напряжения. – Но как ни прискорбно, я не могу объяснить решительно ничего.

– Но почему?

– Во-первых, потому, что истина является чужой тайной и я не имею права ее раскрывать. Во-вторых, раскрыть тайну, если это вообще возможно, надлежит прежде всего герцогу, а он вряд ли захочет.

– После того что вы сделали с его братом, ваше присутствие невыносимо для него.

Дав повернулся и подошел к окну. Новое стекло, вставленное вместо разбитого, оказалось чуть зеленее, чем остальные.

– Весьма затруднительное положение, верно? Особенно для тебя, учитывая, что ты работаешь теперь на нас обоих.

– Да нет. Его милость твердо вознамерился освободить мир – и меня заодно – от тяжкой обузы в самое ближайшее время. Он уверен, что если вы будете драться на шпагах, то он убьет вас.

Он бросил на нее взгляд.

– Более чем вероятно. Хотя я вполне могу положиться на свою доблесть, имея дело с чернью, но герцог обучался искусству владения клинком у значительно лучших мастеров, чем я.

Старательно избегая его взгляда, она изучала нарисованных по обе стороны камина лошадей.

– Герцог, как и его брат, учился у французских и итальянских фехтовальщиков.

– В таком случае он меня просто зарежет как скотину.