деле?

— Ну… вообще-то ничего особенного, но начнем с того, что это на противоположном конце города.

— Ух-хух! То есть, если я соглашусь, то мне придется выходить из дома раньше, чем Билли встает в школу? Не выйдет. Кроме того, у парня на носу экзамены.

— А если я договорюсь, чтобы ты приезжала попозже? Скажем, к половине одиннадцатого? Это вполне гуманно. Час пик уже закончится. Ну же, Хло! Это деньги, и деньги весьма и весьма неплохие! Плюс ко всему это интересно, а мы могли бы вместе обедать…

Хлоя молчала. Деньги были нужны, это правда. Трубы текут, штукатурка сыплется, а о кровле вообще лучше не думать, иначе захочется выть. Счет в банке тоже дал течь, причем довольно большую…

— Ну, если бы я провожала Билли, а потом ехала на работу…

— Солнышко! Умница! За это я готова пожертвовать маникюром и отчистить сковородку!

— Я еще ничего не обещала! Я просто могу об этом подумать.

— Настоящий друг! Это единственное, о чем я тебя прошу. Подумай.

Ирис улыбалась так умильно, что Хлоя только махнула рукой и повернулась к холодильнику, чтобы заняться вином. Ирис натянула резиновые перчатки и почти пропела:

— Так я могу сказать этому парню, что все в порядке? Ничего, что я его сегодня позвала к нам?

— Это твой праздник, Ирис. То есть, твой ровно настолько же, насколько и мой. Можешь звать, кого захочешь.

— Вообще-то он наш клиент, но он клевый! Потрясный. Сногсшибенный!

— Спокойнее, мисс Грант. Хорошо, что он такой, но будь он другим, я бы тоже не расстроилась. В любом случае, Лорен тоже собирается притащить на смотрины своего потрясного и сногсшибенного, так что будет на что посмотреть.

Ирис кашлянула.

— Насчет… Я хотела спросить… Твоя мама… Она будет с нами?

Хлоя оценила деликатность подруги, но ответила просто и прямо:

— Нет. При первых же звуках вечеринки она тихо уйдет подальше от дома, сада… и воспоминаний.

Девушки замолчали, вспоминая.

Хьюго Чимниз, отец Хлои, ушел из дома навсегда во время празднования пятнадцатилетия Хлои. Все соседи таким образом были в курсе. Мать Ирис, леди Элеонора, поддерживала Шейлу Чимниз, готовила детям еду и относила белье в прачечную, пока сама Шейла медленно погружалась в свой собственный внутренний ад. Потом Шейла просто указала леди Элеоноре на дверь. Она бы указала на дверь и собственным детям, если бы не смутные воспоминания о том, что они, вроде бы, ей не чужие. С тех пор хозяйством ведала Хлоя, а миссис Чимниз обреталась где-то в доме, почти не пересекаясь с домочадцами.

— Она опять замкнулась?

— Да. Давай не будем, ладно?

Звонок в дверь прервал тягостный и неловкий разговор. Прибыли еще несколько ящиков с напитками. Лимонад и водка, шейкеры, ликеры, оливки и вишенки, маринованные луковки для коктейлей, соломинки, бокалы… Для Очень Больших Праздников всегда требовалась уйма посуды, и Хлоя с Ирис давно перешли на оптовые заказы.

Хлоя тряхнула головой, окончательно приходя в себя.

— Ирис! Давай ускоримся, а то всего через пару-тройку часов в доме будет полно народа, и всех надо будет накормить и напоить. Пока для них готов только сад.

Опыт у девушек был огромный, работали они споро и ловко, так что уже через три четверти часа почти все было готово. Мясо для барбекю мариновалось в соусе, вино остывало в холодильнике, все ценное и бьющееся было заперто в спальне.

Потом Хлоя наскоро приняла душ и вымыла голову. После борьбы с феном и щеткой на голове девушки образовалась целая копна золотисто-каштановых локонов, и Хлоя обреченно отшвырнула щетку в сторону. Ничего не поделаешь. Локоны — это судьба.

Ирис красила ресницы, высунув при этом язык и скосив глаза к носу. Хлоя быстро переоделась в черную юбку-стрейч и белый топ, после чего молча встала перед подругой, ожидая вердикта. Ирис на секунду оторвалась от живописи и критически осмотрела подругу.

— Нет. Только не белое. Ты еще не загорела.

Хлоя беспрекословно подчинилась. Юбка и топ отправились в комод, им на смену явились черная шифоновая блузка и бордовые кожаные брюки, мягкие, словно шелк.

— Ирис?

— Вот это то, что нужно. Чистые прерафаэлиты.

— Значит, в этом я не только что с постели?

— Нет, что ты.

— И мужчины не буду предаваться мечтам о том, как бы меня туда затащить?

Ирис хихикнула.

— Ты же их знаешь. Всегда на что-то надеются, дурачки. Не бери в голову. Будешь танцевать с лореновым Потрясным Парнем. Кстати, Лорен говорила, он мечтает о девственнице, которая подарит ему свое сердце. И все остальное.

— Пардон, а Лорен?

— Это другое. Дружба. Привязанность. Шалости. Ничего серьезного. Она прямо сказала, что не будет никому выцарапывать глазки и выдергивать волосики. Ну, а за Потрясного Парня не переживай. Он и не посмотрит в твою сторону. Во всяком случае, с ТАКИМИ намерениями. Тебя трудно перепутать с девственницей.

Тысячи кинжалов вонзились в сердце Хлои Чимниз.

— Вот спасибо.

Ирис опять хихикнула.

— Жаль парня. Пропадет ни за грош. Не думаю, что на свете еще остались девственницы двадцати четырех лет. Придется ему заняться малолетками, а это подсудное дело. Нет, в самом деле: в наше время — и вдруг девственница! Да они все уже вымерли.

— О да. Как динозавры.

Скошенные к носу глаза не позволили Ирис увидеть выражение лица подруги. А жаль. Проницательной мисс Грант нашлось бы, о чем подумать.

Крис Лэнгтон освободился только в одиннадцать вечера, а спустя полчаса уже подъезжал к указанному дому. Найти Чимниз-мэнор не составило труда. Вся улица была украшена воздушными шариками, а взрывы хохота, крики и музыка доносились издали.

Серебристый «понтиак» с большим трудом уместился на парковке. Крис выключил зажигание и несколько минут посидел в тишине и покое, наслаждаясь отдыхом. Неделя выдалась на редкость напряженной. Встречи, разговоры, опять встречи. И все время люди, люди, люди. Толпы людей. Тысячи и мириады. Назойливые, глупые, пошлые, неостроумные, но чертовски важные люди, просто неинтересные люди, люди симпатичные, но абсолютно ненужные…

Вот и сейчас ему предстоит войти в дом, где происходит идиотская вечеринка, где хихикают пустоголовые девицы, а парни с масляными глазами приглашают их на танец с одной мыслью: скорее бы в койку…

Стоп, Крис. Людей нужно любить. Во всяком случае, не нужно их ненавидеть. Особенно незнакомых. Особенно до того, как увидел их своими глазами.

Кроме того, его никто не заставляет веселиться и резвиться вместе со всеми. Он здесь по работе.