опыты я могла проводить неделями, пока не добивалась результата.
Крис улыбнулся.
— Что ж, многое становится ясно. Отсутствие жестокости, жесткости, агрессии. Терпение. Усидчивость. Любовь к порядку. Отличный набор.
— А по мне — звучит как-то скучновато. Я бы пошла в пищевую промышленность, но у меня другой диплом.
— Не торопись в пищевую промышленность. Честно говоря, у меня созрело серьезное желание предложить тебе постоянную работу в «Лэнгтон Коммьюникейшн».
— Ты шутишь?
— Что ты! Мне не до шуток. Я изо всех сил борюсь сам с собой.
— О… Почему?
Крис поглядел на нее с неприкрытой иронией.
— Ты что, серьезно не понимаешь, почему я не хочу, чтобы ты работала у меня?
— Нет. Как не понимаю и того, почему ты хочешь предложить мне постоянную работу. Я ничего не сделала для компании. Я не могу принести пользу мировому движению пиара. Правда, я могу заваривать чай и подавать бумажные салфетки расчувствовавшимся от счастья клиентам…
— Нет. Не это.
— Тогда что? Чисто гипотетически.
— Тебе это не понравится.
— Мне и чай заваривать не нравится, но я не умру от этого. Ну давай, скажи правду.
— Том, Эбби и все остальные считают, что ты подходишь, потому что ты совершенно… обычная. Ординарная. Типичный образец.
Он оказался прав. Хлое это не понравилось. Но и не убило.
— Я же говорил, тебе не понравится.
— Ты чего-то не договариваешь. Типичный образец ЧЕГО?
Крис тяжело вздохнул.
— Понимаешь, у меня хорошие сотрудники. Их много, и у каждого есть свой конек. Полли ди Маджо может заниматься только рокерами, а потому сама уже немножко Дженис Джоплин. Том — психолог. Даже когда он ведет важные переговоры, то ухитряется впихнуть туда психологические тесты. Эбби — сущий ангел и работоспособна до чертиков. Поппи идеально ухаживает за любыми растениями. Сара Монро способна осадить любого недовольного клиента и соблазнить любого несговорчивого. Они превосходны, каждый в своем деле, но попробуй заставить Полли заниматься бумажной работой, Саре дай ухаживать за растениями, а Тому поручи осадить несговорчивого клиента. Все рухнет. Нам давно уже нужен совсем другой человек. Точнее, другая сотрудница. Та, в которой нет перехлестов в одну сторону. Спокойная. Уравновешенная. Красивая. Вызывающая расположение одним своим видом. Искренне готовая помочь. При этом хозяйственная, в меру романтичная, любящая читать романы и стихи. Короче — женщина.
— Ну и что дальше? Что он скрывает?
— Ну и то. Я не зря зову тебя Открытием. Я никому зря не даю прозвища.
Она кивнула, опустила голову и тихо промолвила:
— Но я не обычная. Я встаю под звуки колоколов, хочу научиться летать и… И я влюблена.
Крис замер, при этом на лице его появилось такое смешное выражение, что Хлоя, исподтишка наблюдавшая за ним, не удержалась и фыркнула.
— Расслабься, Крис. Я влюблена в Париж. О, вот и завтрак.
И они принялись поглощать яичницу и бекон, джем и булочки, сыр и йогурт, кофе и сок, и делали это очень тщательно, чтобы не смотреть друг на друга и не выдать боли, плескавшейся в глазах карих… глазах зеленых…
Крис купил ей путеводитель по Парижу, и они снова отправились бродить по городу, только теперь заходили к музеи и дворцы, галереи и выставочные залы.
— Хочешь, купим портативную видеокамеру?
— Нет. Я хочу все это запомнить. Впитать в себя. Так лучше. А с камерой мне придется все время смотреть в объектив и заботиться о фокусе. Но спасибо за предложение.
— Оригиналка!
— Нет. Я — обычная.
— Лучше бы я тебе этого не говорил.
— Прощаю.
— Спасибо.
Когда они окончательно вымотались от пешей прогулки, Крис купил билеты на речной трамвайчик. Они медленно скользили по спокойной мутной поверхности Сены, любуясь проплывавшим мимо них Парижем, и неспешно разговаривали. Хлоя старалась не думать о неприятном. Просто наслаждалась тем, что они рядом.
— Крис?
— Да?
— Расскажи, как ты занялся пиаром. Что для тебя это значит. Почему это тебе интересно?
— О нет. Сегодня у нас отдых. У меня каникулы. А если тебе действительно хочется это знать, то завтра на переговорах ты все услышишь. Я собираюсь выложить на стол свое жизненное кредо.
— Ты хочешь, чтобы я пришла?
Крис посмотрел на нее со странным выражением.
— Я без тебя просто не смогу говорить.
Она ему не поверила, конечно. Но его слова согрели душу и сердце. Потом Крис обнял ее за плечи и легонько потерся щекой о пушистые колечки, выбившиеся из хвоста.
— Считается, что пиар — дело мужское. Ты сама это поймешь завтра. Там будет не так много женщин.
— Что ж, придется украсить собой ваше сборище.
Она отвернулась, чтобы Крис не увидел выражение ее лица.
Он был рядом. Держал ее за руку. Прикасался к ней. Говорил с ней.
И все же он был далеко. На другой планете. В другом измерении.
Он любил ее сегодня ночью. Он сделал ее женщиной. Он выполнил свое обещание, даже пошел дальше. Она заснула на его груди.
Но он был не с ней. Утро ее новой жизни яркими солнечными лучами высветило ужасающую и простую истину — Крис Лэнгтон отдаляется от нее. Осторожными маленькими шажками, стараясь не напугать и не обидеть Хлою Чимниз, он уходит, возвращается в свой мир, и в этом мире ей нет места.
Она не знала причины. Крис не выглядел смущенным, его вообще вряд ли что-то могло смутить.
Ответ пришел сам.
Он не хотел этого делать. Но сделал. Он обещал то, к чему совсем не стремился. Да еще и причинил ей боль.
Именно эти два обстоятельства заставляют его самолюбие страдать, и за это он никогда не простит Хлою Чимниз.
Они будут болтать и смеяться, но между ними уже легло отчуждение, и с каждой минутой эта пропасть будет расти.
Будь оно все проклято.
11
День упал за горизонт, и новая теплая ночь вытащила Париж на ярко освещенные улицы. Хлоя и Крис неслись к концу своего сумасшедшего уикенда.
Ночной клуб был очень хорош. Прежде всего тем, что из-за громкой музыки разговаривать было
