Хлоя замерла, вновь превращаясь в живой костер собственных неведомых страстей. Однако Крис только нежно провел пальцем по ее щеке.
— Доверься мне, красивая. Если ты будешь делать то, чего тебе делать не хочется, то все испортишь. Не накручивай себя.
Хлоя пробормотала:
— Спасибо. Ты очень любезен…
Крис ее не слушал.
— Значит, так. Машину я пришлю завтра, в районе одиннадцати. Возьми с собой деловой костюм для переговоров и что-нибудь на смену. Да, и обувь без каблуков. Должны же мы побродить по городу. Я познакомлю тебя с Парижем.
— Хорошо.
Господи, это не я. Я не могу это сделать, но я это делаю.
— Вернешься ты в понедельник вечером. После этого вся твоя жизнь будет принадлежать только тебе.
У нее кружилась голова, но она ответила бодро, словно соглашалась на подписание очередного контракта.
— Отлично. Я, пожалуй, предупрежу маму. И все-таки уберусь на кухне. Твой пиджак…
Он подцепил его одним пальцем и небрежно закинул на плечо. Потом братски обнял Хлою и отправился вместе с ней в кухню. То есть, это она так себя убеждала, что братски. На самом деле от прикосновения его руки у нее подгибались ноги и сладко ныло где-то внутри. Это было невыносимо, и Хлоя вывернулась из объятий Черного Принца.
— Спокойной ночи, да? До завтра.
Крис не собирался так просто уходить. Он пытливо и серьезно посмотрел в перепуганные карие глаза.
— Хлоя? Это была твоя идея. В любой момент ты можешь сказать «нет», и все кончится.
Больше всего ей хотелось броситься к нему на шею и целовать, целовать, целовать до одури это смуглое лицо, но она боялась, что и в этом случае он ответит ей исключительно братским поцелуем, а этого она не переживет. Поэтому Хлоя-Артистка светло улыбнулась и легко произнесла:
— Я запомню. Спокойной ночи.
Она закрыла дверь, не дождавшись, пока он дойдет до ворот. Сердце ее пело и разрывалось от боли.
Хлоя спокойно поднялась в комнату к Шейле и выложила свои карты на стол.
— Завтра я уезжаю в Париж. Вернусь в понедельник вечером. Уикенд тебе придется провести в одиночестве, мама.
Шейла даже головы не повернула от телевизора.
— Но ты не можешь!
— Могу.
— Ты не можешь оставить меня одну.
В голосе матери появились тревожные нотки, и Хлоя неожиданно ощутила нежность. Бедная мама. Теперь Хлоя тоже знает, что такое боязнь неизвестности и ужас перед переменами.
— Прости, мама. Я должна ехать.
Она была полностью готова, когда у ворот просигналил лимузин. Вещей было немного. Оделась Хлоя «по-походному»: в голубые джинсы, топ и льняной пиджак, нахально позаимствованный из гардероба Пенни. Непокорные локоны упокоились в обычном конском хвосте, в ушах покачивались серьги-кольца. Хлоя в последний раз глянула в зеркало. Обычная деловая женщина собирается в обычную деловую поездку. Хлоя-Девственница в зеркале взвыла от ужаса. Какая деловая поездка!
Самая главная, вот какая.
Звонок в дверь заставил ее слегка подпрыгнуть. Сердце билось где-то в горле. Все. Мосты сожжены. Вперед, к новой жизни.
Сможет ли она после этого смотреть в глаза Крису? Неважно. Теперь все неважно.
— Вперед в будущее. Мам! Пока!
Ответа не было, но Хлоя его и не ждала. Она быстро пересекла сад и вышла за ворота. — Я готова.
Крис Лэнгтон путешествовал бизнес-классом. Во время перелета он работал. Хлою он приветствовал дружелюбно, но едва самолет взмыл в воздух, углубился в чтение бумаг, делая пометки на полях. Слегка извиняющимся тоном бросил в сторону Хлои:
— Я должен закончить это за время перелета. Тогда у нас будет время погулять по Парижу.
— Хорошо.
И она тут же успокоилась. Настолько спокойной она себя давно уже не чувствовала. Видимо, это понравилось Крису, потому что она расслышала, как он тихо, но облегченно вздохнул.
Хлоя себя не узнавала. Видимо, дело было в том, что перед Крисом больше не было нужды притворяться. Впервые за много лет она сидела рядом с человеком, который знал о ней все, и потому чувствовала себя совершенно уверенно и спокойно.
От еды и шампанского она отказалась, на что Крис буркнул:
— Очень мудро.
— Почему это?
— Шампанское надо пить на рассвете, под звуки музыки, любуясь утренним Парижем. В самолете оно теряет всю свою прелесть.
Хлоя рассмеялась.
— Ты просто пресыщен. Я всю жизнь летала экономическим классом, а там шампанское не предлагали. То есть, те три раза, когда я летала.
— Иногда я забываю, что ты очень молода.
— Не столько молода, сколько небогата.
— Бедность — не порок, кроме того, это вообще временное состояние. И относительное.
— О да, с этим я согласна. Когда отец нас бросил, у нас осталась крыша над головой, мы смогли получить образование, а по воскресеньям позволяем себе заказывать ресторанные обеды на дом. Правда, крыша над головой начала подтекать.
Крис пытливо глянул на нее.
— Трудно было без отца?
Хлоя пожала плечами.
— Мы справились.
Он хотел, кажется, сказать что-то еще, но передумал и вновь углубился в чтение. Хлоя была этому рада. Пусть Крис Лэнгтон знает про нее многое, но некоторые секреты должны оставаться при ней. Кроме того, скоро они навсегда расстанутся, так зачем ему вообще их знать?
Удовольствие от полета было здорово испорчено этой мыслью. Хлоя отвернулась от иллюминатора, прикрыла глаза…
Это был странный сон, скорее, видение на границе сна и яви. Она в лодке посреди огромного бирюзового океана. Берег все ближе, и на берегу стоит одинокая мрачная крепость. Стрельчатые башни вздымаются в небо, узкие бойницы сурово смотрят на Хлою.
Крепость все ближе… Вот Хлоя уже внутри нее. Она бежит, бежит изо всех сил, а позади эхом отдаются чьи-то шаги. Чужие шаги. Кто-то преследует ее, молчаливый и неотвратимый, как сама судьба. Хлоя останавливается, не в силах даже вздохнуть, и шаги тоже останавливаются.
Потом приближаются к ней, а она не в силах двинуться с места… Черная тень вырастает перед ней Кто это? Друг? Враг? Тень накрывает ее, обрушивается тьмой…
Хлоя проснулась. Крис держал ее за руку.
— Пристегнись. Садимся.
Страх и смятение снова всколыхнулись в ней, и Хлоя была благодарна Крису, что он не разговаривал с
