профессионально — куда там дилетантке Шехерезаде. Но вот что возмутительно: именно тогда, когда от этого зависела моя драгоценная жизнь, я вдруг забыла, а о чем же нормальные люди разговаривают? Все темы светской беседы вылетели у меня из головы. Протарабанить алфавит? А если от страха я что-то перепутаю? Я давно его не повторяла.

— Говори! — проорал злобный маньяк-водопроводчик и ткнул меня пистолетом прямо в живот.

Я поняла, что нельзя молчать больше ни секунды, и послушно выдала то единственное, в чем не ошибусь, даже разбуженная посереди ночи.

— Если для любого эпсилон больше нуля существует дельта больше нуля такое что из того что икс минус икс нулевое взятое по модулю меньше дельта причем икс не равно икс нулевое следует что эф от икс минус а взятое по модулю меньше эпсилон то число а называют пределом функции эф от икс при икс стремящемся к икс нулевому, — на одном дыхании выпалила я.

Я почувствовала, что на живот мне больше не давят. Мой маньяк опустил руку и растерянно моргал. Тот, что держал на прицеле Настю, с открытым ртом смотрел на меня. Настя молча, словно в немом кино, развернулась и со всего размаху ударила его в челюсть.

Неожиданно ко мне вернулась память. Я вспомнила, как мы обсуждали проблему нападения с тренером Денисом, и в панике заорала:

— Дура! Кому нужен твой обманный хук? Срочно рви ему рот! Да быстрее же!

— Рот? — со странным спокойствием уточнила Настя. — А разве сначала не выдавливают глаза?

Она пошевелила пальцами, оценивающе оглядела своего бандита и с удовлетворением констатировала:

— Рот успеется, сперва — глаза.

— Голос, — вдруг впервые заговорил второй маньяк. — Голос не тот, у обеих! И рожи не те! Видно же, не они! Бежим!

И парочка с удивительной резвостью рванула к выходу.

— Ох, — вздохнула я и села прямо на пол.

— Ох, — простонала Настя и сперва села, а потом даже улеглась рядом со мной.

У нас не было сил даже обсуждать случившееся. Не знаю, сколько времени мы пребывали в полной прострации, когда в коридоре раздалось подозрительное шуршание. Ко мне моментально вернулись силы. Вскочив, я бросилась на кухню и схватила чугунный утюг, который давно уговариваю маму выбросить, да она не соглашается. Обычно я с трудом его поднимаю, но тут пронесла, словно пушинку.

В прихожей стоял Толстый Водопроводчик.

— Смотрю — дверь не заперта, — радостно улыбаясь, сообщил он. — Значит, меня ждете. А я как увидел ваш вызов — ну, думаю, никого посылать не буду, сам приду. Чего б не помочь хорошим людям?

Я молча на него пялилась, а он, не мешкая, двинулся к туалету. Перешагнув через Настю, он гордо поставил диагноз:

— Бачок-то течет!

Во мне закипела ярость. А то я сама не знала?

— Вы пробовали шевелить ручку? — уточнил водопроводчик. — Иногда помогает.

Как вы догадываетесь, ручку шевелить я пробовала, причем неоднократно.

— Придется развинчивать, — вздохнул он. — Хотя система у вас тут сложная… ох, и сложная!

Напомню — я уже развинчивала бачок, и особо сложным мне это занятие не показалось.

— Вот тут прокладка отстает, видите? — гордо указал мне замечательный работник. — Вот и все. Возьму недорого — всего пятьсот рублей. Это за твою красоту.

У меня, наконец, прорезался голос.

— И исправите? — недоверчиво спросила я, временно отбросив мысли о крайне низком уровне собственной красоты, заставляющем за ерундовый ремонт требовать с меня аж полтыщи.

— А что, исправить надо? — удивился он. — Чего ж ты сразу не сказала? Ну, это трудно, это быстро не сделаешь. Прокладка необычная, с ходу не вставишь. Это я обмозговать должен. Пока давай пятьсот за консультацию, а исправить — это потом, это отдельно. Жди меня в четверг с девяти до шести. А если не получится, то в пятницу. Короче, жди. Была не была — рискну.

Похоже, это была реакция на недавно перенесенный стресс, ничем другим я свое поведение объяснить не могу. Горячая волна ударила мне в голову, я взмахнула утюгом и грозно возопила:

— Дайте мне прокладку! Сейчас же дайте!

Опасливо косясь на утюг, Толстый Водопроводчик пожал плечами.

— Да прокладка — это ерунда, а вот установка… работа…

Я снова взмахнула утюгом, он открыл чемоданчик и подал мне резинку. Однако я не так проста! Какое-то шестое чувство подсказало мне, что прокладка не годится. Рентгеновским взором обозрев содержимое чемоданчика, я схватила другую и стала жадно ее изучать. Воспользовавшись моментом, водопроводчик поспешно скрылся. Впрочем, я этого даже не заметила. Я бросилась к бачку, вытащила старую резиночку и заменила ее новой. В квартире воцарилась долгожданная тишина. Вода больше не текла.

— Есть хочу, — сказала Настя, вставая. — Еще хочу выпить.

Мы спустились в магазин, купили там четыре бутылки пива, два больших пакета чипсов, пакет сушеных кальмаров и палку твердокопченой колбасы. Дома мы очистили палку, честно разделили ее пополам и сразу вгрызлись — дорогостоящее, опасное для зубов, но крайне приятное занятие. Я почему-то тоже чувствовала лютый голод.

Лишь после этого мы немного пришли в себя.

— Что это было? — с претензией спросила меня Настя. — Зачем ты таких позвала? Они маньяки!

— Я же не знала, — объяснила я. — Нашла в почтовом ящике рекламу. Знаешь, там всякие телефоны — и ремонт телевизоров, и установка антенны, и еще ремонт сантехники. Позвонила, они записали адрес. И — вот. Сама видела.

— Мда… вот это действительно жизненный опыт. А нечего покупаться на рекламу!

— Да я вроде не покупаюсь. Из-за этой чертовой рекламы я даже телевизор не могу смотреть! Но что мне было делать? Нашего сантехника я вызывать не хотела, аварийку тоже. Вот и пришлось.

— Между прочим, не шумит, — восторженно заметила Настя. — Какое счастье! Как ты терпела эти дни? Раздражало страшно.

— Спроси лучше — как я поменяла прокладку? И даже денег за нее не дала. Кстати, получается, по моему вызову все-таки пришел Толстый Водопроводчик. Он ведь сказал: увидел ваш вызов и решил никого не посылать, прийти сам.

— А первая пара кто? Конкурирующая фирма? Водопроводная мафия устраивает передел территории и начать решила с твоей квартиры как наиболее перспективной? У вас ведь вечно что-то ломается.

— Говорят, злостных неплательщиков насильно выселяют из квартир. Очевидно, водопроводчики решили пойти дальше. Они сразу являются вооруженные — чтобы мысли не заплатить им у человека даже не возникло. Перспективная идея!

— Пожалуй, — кивнула Настя. — Но интересно, почему первыми ее применили именно сантехники? У них и так, по-моему, не было с нами проблем. — Она в задумчивости подняла с пола какую-то бумажку. — Ой, смотри!

— Это не список подозреваемых? — уточнила я. — Маньяки его у меня вырвали. Но ничего, я там мало записала.

— Нет, не он, — удивленно ответила подруга. — Кошмар какой! А еще наши рожи критиковали… Только глянь!

Я глянула. На листке было изображено… вовек не догадалась бы, что именно, если б совсем недавно не видела данное диво в своем компьютере. Это была я! По крайней мере, то, что Интернет выдает на «Голицина Екатерина Игоревна в картинках».

— Это моя фотография из Интернета, — не без горечи призналась я. — Ее выложил туда один студент.

— Фотомонтаж, что ли?

— В каком смысле?

— Ну, руки разной длины. И лицо не твое. И фигура. И волосы. А туфли помню, мы их вместе покупали.