— Ты была права, — честно призналась я. — Лучше бы я туда не ходила…

И я поведала ей свою печальную историю.

— Да, — потрясенно прокомментировала Настя, — ты больше не в стагнации. Поздравляю!

— Боюсь, что так, — вздохнула я. — Очевидно, ты очень хотела меня из нее вывести — и вот результат. Надеюсь, что ты представляла себе этот процесс более гуманным.

Настя оживилась.

— А на следующем этапе случится то, чего очень хочешь ты, — познакомишься с олигархом!

— Очевидно, окажусь на одних нарах с Ходорковским. Говорят, в тюрьмах сейчас жуткая скученность.

— Чушь, — возразила Настя. — Ни на каких нарах ты не окажешься. У тебя нет мотива для убийства.

— Подполковник знает, что Анна Сергеевна на меня кричала. Этому есть масса свидетелей.

— Убивай мы каждого, кто на нас кричит, — мечтательно заметила моя подруга, — и мы все останемся без начальников.

— Думаешь, меня всерьез не подозревают? — немного взбодрилась я.

— Уверена. Ты посмотри на себя! Хоть ты и вышла наконец из стагнации, однако на убийцу никак не тянешь. Пока. Я уверена, Алину Алову убил кто-то из ее круга. Знаешь, на телевидении крутятся такие деньги, что я ничему не удивлюсь. Не знаю, о чем она хотела тебе рассказать, но у ее канала… то есть у канала ее дяди… сейчас как раз проблемы.

— Какие? — заинтересовалась я, вспомнив сюжет, предложенный Анной Сергеевной для детектива.

— Ну, я особо не вникала, но их почему-то упорно поливает грязью Уралов. Да, ты ж наверняка не знаешь Уралова. Известный журналист и политический обозреватель, лицо канала… забыла название, но неважно. Тебе оно все равно ни о чем не скажет.

— Этот канал контролирует какой-то политик? — уточнила я.

— Ходят слухи, что «заказывает музыку» там Надиров. Слушай, а откуда ты-то знаешь? Колись! Чувствую, ты только делаешь вид, будто любишь классическую литературу и Мариинский балет, а сама тайком читаешь желтую прессу и смотришь сериалы.

Я решилась. Честное слово, конечно, свято, но жизнь и смерть человека куда священнее.

— Мне обязательно надо завтра рассказать подполковнику о сюжете, который сочинила Анна Сергеевна. Вернее, она его не сочинила, а, судя по всему, взяла из жизни. Именно его она и попросила меня скрывать. Думаю, теперь я свободна от своего обещания.

— Разумеется. Нельзя скрывать от следствия то, что может иметь отношение к убийству.

Настя выжидающе смолкла.

— Семь бед — один ответ, — констатировала я. — Конечно, я и тебе расскажу. Только я не очень хорошо помню. Мне тогда показалось — какая-то ахинея. Есть два телевизионных канала… назовем их олигархическим и политическим. Олигархическим негласно владеет олигарх, дядя главной героини…

— Павел Иванченко, — подсказала Настя.

— Вот именно. А формально его возглавляет бывшая бизнес-леди, которая занимается финансовыми аферами…

— Татьяна Цапова, — объяснила мне подруга. — Людей раздражает, что она слишком откровенно пиарит Иванченко, но в целом каналом руководит неплохо. Это она догадалась купить на Западе за бесценок идеи разных устаревших телешоу и устроить их у нас. Рейтинг канала сразу подскочил вверх. А политический канал — это тот, который контролирует Надиров, я правильно поняла?

— Наверное. Дядя-олигарх — ангел во плоти, думающий не о деньгах, а только о благе простого народа. Но коварный владелец политического канала обвинил ангела в уклонении от налогов и вообще всячески его обижал. Переманивал ведущих, крал идеи…

— Точно! — оживилась Настя. — Представляешь, что они сделали? Они взяли ту же идею телепередачи, чуть-чуть изменили — так, что вроде бы это стало их самостоятельной разработкой — и пустили у себя. При этом очень сильно снизили уровень, зато успели раньше конкурентов. А уж что Уралов несет про Иванченко — приятно послушать! Уклонение от налогов — так, мелочь. Не удивлюсь, если скоро выяснится, что Иванченко питается исключительно мясом новорожденных младенцев.

— Надо же, — удивилась я, — Анна Сергеевна рассказала чистую правду. А мне казалось — бред сумасшедшего! Знаешь, мне ее очень жалко. Когда убивают человека, жалко в любом случае, но тут особенно.

— Почему особенно?

— Ну, сперва я приняла ее за типичного нувориша… ограниченная, вульгарная, высокомерная. А сегодня мне показалось, что она не чувствует себя по-настоящему счастливой, ей, кроме денег и популярности, хочется чего-то еще. Именно поэтому она решила написать книгу. Выплеснуть в ней свои мечты, понимаешь? Очень романтические, наивные, в чем-то даже детские. Ей казалось, сюжет про телеканалы нужен для привлечения читателей (хотя не знаю, кого бы такое привлекло), но главным была идеальная героиня.

Моя подруга хмыкнула.

— Многим людям почему-то мнится, что история их жизни всем очень интересна. Итак, основная идея — борьба каналов, я правильно поняла?

— Ну да. Олигарх знал, что политик когда-то использовал общественные деньги в личных целях, и решил его уличить. Тогда политик подкупил рабочих олигарха, чтобы те устроили забастовку.

Я замолкла.

— А дальше? — подбодрила меня Настя.

— Дальше мы перешли к описанию характера героини, прекрасной Карины, я начала непристойно ржать, и наше сотрудничество закончилось. Нет, не совсем так. Там еще была Виктория, подруга героини и жена олигарха. Типичная пустоголовая блондинка и стерва, но идеальная Карина нежно ее любит.

— Валерия, — пояснила Настя. — Помнишь, я тебе о ней говорила? Была фотомоделью, а сейчас жена Иванченко. При чем тут она?

— Не знаю. Анна Сергеевна хотела, чтобы героиню нельзя было заподозрить в убийстве, а вот подругу наоборот.

— А кого должны были убить? — жадно осведомилась Настя.

— Ей было все равно, она сказала — придумаете сами. Но уж явно не Карину и не Викторию. Слушай, есть один человек, который знает о сюжете больше меня, и милиция наверняка сможет его найти. До меня Анне Сергеевне помогал писать какой-то журналист Олег, но результат ей не понравился. Она даже хотела дать мне его вариант текста, но я, дура, не взяла.

— Ну, вот, — бодро заметила Настя, — ты расскажешь все это завтра в милиции, и тебя никто не станет больше подозревать. Зато какой незабываемый жизненный опыт!

На этой светлой ноте мы завершили разговор.

На следующее утро я мрачно плелась на работу. Мрачность была вызвана целым рядом причин, однако основной являлся мой голос, так и не вернувшийся к нормальному состоянию. Я не без тревоги представляла реакцию студентов на то, что преподаватель женского пола неожиданно забасит. Данная мысль настолько меня занимала, что, когда передо мной предстал парень, которому я недавно всучила расчетное задание (то ли прогульщик, то ли шпион, это еще предстояло выяснить), я не сразу среагировала, и он успел бодро сообщить:

— Доброе утро! Рад с вами познакомиться. Я журналист, зовите меня Миша. Мы хотим взять у вас интервью о том, как вы нашли тело Алины Аловой.

«Значит, шпион», — поняла я и ехидно полюбопытствовала:

— Ваш предыдущий визит вы знакомством не считаете?

— В прошлый раз был не я, — отрапортовал глупый шпион.

— Неужели? Покажите, пожалуйста, ваше журналистское удостоверенье.

Парень пожал плечами и сунул мне новенькую книжицу. Действительно, Михаил Антонов, тележурналист, и даже название канала присутствует. Теперь-то я их запомнила и с удовлетворением