Рыжиков передал трубку Ольге, и она описала звуки, как могла, а также пересказала все, услышанное от граждан.

–?Никаких прорывов? – уточнил мужик из МЧС. – Навряд ли кто-то станет что-то копать, пока не прорвет. Сходите в ЖЭК. Ах да, уже вечер пятницы… Ну, подождите до понедельника.

–?А не рванет? – спросила Ольга.

–?Если рванет, приедем, – усмехнулся мужик. – То есть аварийка приедет.

Ольга закатила глаза.

–?От дома далеко? – спросил мужик.

–?В разных местах воет, – напомнила Ольга. – То в одном, то в другом. И воет, и стучит.

–?Это точно не бомба, – сказал мужик. – И вообще кто бы ее стал закладывать под проезжую часть? Технически невозможно. И зачем террористам проезжая часть? Метро там у вас не проходит. Что-то с какой-то трубой. Но что именно, вам не скажет никто. Надо вскрывать весь асфальт, искать…

Ольга поняла, что делать это никто не будет. Ну если только Леонид Саркисович что-нибудь придумает. Пусть бы члены его детективного клуба попытались решить задачку! Хотя пятница, а они по пятницам и выходным не собираются.

–?Ой, да, Ольга Петровна! – воскликнул Рыжиков, когда она уже встала, чтобы идти домой.

Ольга вопросительно посмотрела на капитана.

–?Вам медведь случайно не нужен?

–?Какой медведь? – не поняла Ольга и почему-то вспомнила американца, который интересовался, где русские пляшут с ними вприсядку.

–?Плюшевый. Только вспоротый, – ответил Рыжиков. – Их нам отдали, чтобы мы вернули вашим соседям. В клуб у вас на первом этаже. Медведи-то их. Я позвонил этому вашему Леониду Саркисовичу, он сказал, чтобы наши сотрудники их зашили и взяли своим детям. Представляете: в клубе их все равно выбрасывать собирались. Буржуи зажравшиеся! А медведи хорошие. Классные медведи! Я в детстве о таком мечтал. Наши, у кого дети есть, взяли. Но три остались. Ольга Петровна, давайте мы вам медведя подарим от нашего отделения?

Ольга рассмеялась, но медведя взяла. Просто хотелось на него посмотреть и подумать, зачем игрушку вспарывали. И вообще… Может, если она начнет игрушки собирать, то и мечта о ребенке сбудется? Наконец она распрощалась с участковым и отправилась домой.

Народ перед домом по большей части рассосался. Мужики, вероятно, пошли за добавкой, так как выпили все прихваченные с собой горячительные напитки. Бабки пошли смотреть какой-нибудь сериал, правда, на углу болталась компания мальчишек, но Ольга не могла сказать, те же это были мальчишки или другие. Воя больше не слышалось, как и стука.

Перед закрытой дверью четвертого этажа, на широком подоконнике у окна сидела усталая женщина примерно Ольгиного возраста. На полу перед ней стояла спортивная сумка, на коленях она держала небольшую сумочку. Одета женщина была в джинсы и кожаную куртку явно турецкого производства. Однозначно не бомжиха, но и в бутики не заходит. Обычная русская женщина, затюканная семьей и работой. Не красавица, но и не страшила. Конечно, если бы она сходила в косметический салон и спа- центр, и ее лицо и тело целый день ублажали и приводили в порядок… Потом наложить профессиональный макияж, подобрать фирменную одежду… Да в таком случае и Ольга бы могла в фотомодели податься! Проблема в том, что у большинства русских женщин на все это нет ни времени, ни денег. И не привыкли они себя так ублажать.

При виде Ольги женщина соскочила с подоконника.

–?Здравствуйте! – сказала она.

Ольга поздоровалась в ответ.

–?Вы здесь живете?

–?На последнем этаже, – сказала Ольга. – А здесь никто не живет.

Женщина бросила удивленный взгляд на квартиру, потом спросила, почему у них на третьем этаже находятся квартиры под номерами два и пять, а на четвертом – три. Ольга не стала объяснять, что в старых домах Петербурга странная нумерация не редкость, в особенности в новые времена, после того, как из коммуналок стали делать отдельные квартиры и самым странном образом квартиры делить. Стало больше квартир, у одних получился вход с парадной лестницы, у других – с черной, кто-то устанавливал новые двери, кому-то выделяли часть коридора для прохода к квартире. У кого-то кухня получилась в коридоре, то есть получилась квартира без кухни, с установленной в коридоре газовой плитой. К кому-то в доме с газовыми плитами оказалось невозможно провести газ, и людям пришлось менять проводку и пользоваться только электроприборами. У многих газовые колонки, у других – электрические водогреи, потому что лишнюю трубу горячего водоснабжения не соглашались тянуть почти никогда. Да и жильцам дешевле поставить водогрей, чем оплачивать лишнюю трубу. Но дороже всего обходится провести газовую.

Ольга пояснила, что у них в доме одну квартиру разделили на две, но менять нумерацию во всех квартирах не стали.

–?А я-то думаю, что, может, ошиблась… – задумчиво произнесла женщина.

–?Кого вы ищите? Хозяйка в больнице. Я вообще-то вечером к ней собиралась, могу что-то передать.

–?На сохранении? – спросила женщина.

Ольга моргнула. Нина Георгиевна уже давно вышла из детородного возраста. Теперь, правда, медицинская наука шагнула так далеко, что и в семьдесят лет можно стать матерью, но Нина Георгиевна этого делать явно не собиралась и в любом случае лежала в кардиологии, о чем Ольга и сообщила женщине.

–?Сердце? У такой молодой?

Потом до Ольги дошло, что женщина может иметь в виду совсем не Нину Георгиевну. Но тогда кого же? Вариантов было, по меньшей мере, два.

Оказалось, что женщина имела в виду Наташу Станкович. Только не знала, что она Станкович. Она считала, что Наташа – Угрюмова, если взяла фамилию мужа.

Ольга моргнула, пытаясь связать только что полученную информацию с уже имеющейся.

Значит, погибший у их дома мужчина все-таки был пирамидостроителем Павлом Угрюмовым? Но почему его не опознали две бывшие жены? Они не могли договориться между собой!

И у него тоже жена Наташа, как у Станковича? И Павел Угрюмов собирался сюда вселяться вместе с женой? А Станковичи и планировали съехать тогда, когда съехали? И брат Наташи Станкович просто не стал никого посвящать в их планы?

Ольга пригласила женщину, представившуюся Александрой, к ним в квартиру.

–?Хоть чаем вас напою. Вы же с дороги?

–?Ой, спасибо! – искренне обрадовалась женщина.

На кухне опять смотрели футбол, но при появлении гостьи сделали звук потише и стали внимать рассказу. Происходящее в доме занимало не меньше, чем матч Бундеслиги, который шел в этот момент.

–?Ой, а почему у немцев на футболках написано «Газпром»? – спросила Александра. – Латиницей, но все равно же «Газпром»! Это же немецкая команда? Немецкий чемпионат? Я правильно поняла?

–?Правильно, – кивнула Екатерина Афанасьевна. – Но вот то, что те деньги, которые мы за газ платим, идут на спонсорство немецкой команды, по-моему, неправильно.

–?Вот эта самая команда «Шальке» прошлым летом провела самую мощную в Германии и в своей истории трансферную кампанию, – пояснил Игорь Петрович. – Никому в голову не могло прийти, что легенда мадридского «Реала» Рауль переберется в «Шальке». Хурадо из «Атлетико», прощаясь с болельщиками, просил его понять: таких денег ему никто, нигде и никогда не заплатит. Я ничего не имею против Хурадо, Хунтелара и Мертезакера, которые тоже перебрались в «Шальке», я с огромным уважением отношусь к Раулю, но я не понимаю, почему граждане России должны принудительно вносить вклад в их благосостояние.

–?И «Зенит» давно пора на самоокупаемость переводить, – вставил Святослав. – Сколько наиграли – столько получили. И все граждане России вполне могли бы не платить за газ. Хватило бы Газпрому