шварцевская Тень, услыхав: 'Тень, знай свое место!', или Чугунный всадник Успенского после хорового: 'Ужо тебе'… Именно поэтому разъяснения экономистов — 'керосин в Тюмени кончился', 'компьютерную революцию проспали', и т. п. представляются мне абсолютно несерьезными, а вот отмеченное Лукиным появление в советских лозунгах такой неуместной части речи, как глагол — совсем наоборот. Про 'бытовой антисоветизм' партийной верхушки, на которой, что называется, уже нитки отечественной не было, писано достаточно; но вот то, как бесчисленные Кузьмы Ульянычи Старопопиковы из всех этих Госпланов и Госснабов, сидя за служебными компьютерами, тысячами сбивали МИГи-23 и получали за это 'Пурпурные Сердца' от Конгресса… Согласитесь — когда объект инвольтаций еще и сам рвется принять в оном процессе посильное участие, тут уж всякому ясно: не жилец… Не жилец, однозначно!

В последнее время появилось множество книжек с заголовками типа: 'Оккультные тайны НКВД и СС'. Не берусь судить, что в них правда, а что вранье (точнее — 'деза'), однако тот факт, что и гитлеровская Германия, и Советский Союз, и (в какой-то степени) императорская Япония практиковали некую 'магическую подпитку' своих социумов не вызывает особых сомнений. Великая Англосаксонская Демократия в подобных играх замечена не была (ну, создали в ЦРУ, порядку для, соответствующий подотдел, где чайники баловались телепатией и прочим столоверчением, да и тот прикрыли 'ввиду отсутствия реальных результатов и в целях экономии средств налогоплательщиков') — из чего делают вывод, что оная Демократия этими 'средневековыми глупостями' и вправду не занималась.

Вывод, на мой взгляд, несколько поспешный. Как высказался однажды по сходному поводу Виктор Суворов: 'Разведка — самая неблагодарная в мире работа. Кто ошибался, кто провалился, кого повесили — тот и знаменит. Как Зорге, например… Но у Сталина, кроме неудачников, были разведчики и поистине выдающиеся, которые добились потрясающих результатов и при этом не стали знаменитыми, то есть повешенными'. Действительно: Зорге и Пеньковский известны всем, а вот кто — так вот, сходу — назовет имя американского разведчика, укравшего японскую шифровальную машину, что во многом предопределило исход войны на Тихом океане?.. По аналогии вполне можно предположить, что 'демократические' маги просто работали лучше своих 'тоталитарных' конкурентов — оттого и 'не стали знаменитыми'. Для проверки этой гипотезы достаточно просто сравнить конечные результаты деятельности первых и вторых.

Некоторое время назад мне случилось прочесть обстоятельное исследование Переслегина о сражении у атолла Мидуэй. (Для тех братанов, кто не въезжает: для американов Мидуэй — это по типу как для нас Сталинград. Впрочем, в нынешние времена Pax Americana скорее, наверно, есть необходимость объяснять, что такое Сталинград…) Так вот, главным моим впечатлением — которого, похоже, и добивался автор — стало отчетливое ощущение того, что в той битве наравне с авианосными армадами Ямамото и Нимица впрямую сражались между собою и некие Высшие Силы — абсолютно так же, как когда-то под стенами древнего Илиона и в троянских, и в греческих шеренгах рубились Высокие Олимпийцы.

Обычно как-то упускают из виду, что по всем экономическим показателям Япония времен Второй мировой войны стояла где-то на уровне Бельгии или Голландии. Ясно, что имея за плечами экономику масштаба голландской (пусть даже и милитаризованную на 200 %) затевать войну одновременно с тремя великими державами плюс Китай — это даже не авантюра, как у Гитлера, а просто безумие… Боевое безумие. Берсеркерство. (Впрочем в кодексе Бусидо для этого состояния наверняка есть какой-нибудь собственный термин…) За полгода эти самые берсерки — коих, как и положено, 'не брало железо' — прошли сквозь всю Восточную Азию до Австралии, взяли молниеносным штурмом абсолютно неприступный Сингапур и ухитрились уничтожить в Перл-Харборе захваченный врасплох американский флот ('врасплох' — хотя американское командование читало японские шифры и обязано было быть в курсе планов Ямамото). Полгода им удавалось абсолютно все; и тут вдруг ихний фарт — как обрезало, и настал им полный Мидуэй…

Впрочем, не так чтоб совсем вдруг: начало этого похода японского флота ознаменовалось странной 'эпидемией', выведшей из строя одновременно троих ведущих флотоводцев: лучший штабист, правая рука главнокомандующего Объединенным Флотом Гэнда (тропическая малярия), командующий палубной авиацией Футида, с чьим именем был связан Перл-Харбор и все прочие победы Воздушного флота (аппендицит) и, наконец, сам главнокомандующий Ямамото (рыбное отравление на банкете по случаю отплытия); трое людей, отличавшихся железным здоровьем и никогда ранее не болевших. И еще предзнаименованьице: во время штабной игры по штурму Мидуэя, когда отрабатывали вводную на отражение внезапной атаки американских пикировшиков, на игральных костях (так в японском генштабе было принято задавать при моделировании боя элемент случайности) выпала немыслимая комбинация, означающая 'девять попаданий, три потопленных авианосца'… Высшие Силы предостерегали Ямамото — так, что яснее некуда, однако тот 'раскинул пальцы веером и попер буром'…

Все Мидуэйское сражение являет собою фантастическую чреду случайностей, причем все они идут в одну лузу — американскую. Американам шло на пользу абсолютно все — и ошибки, совершенные их командованием, и 'объективные трудности'. Так, например, болели перед Мидуэем не только японцы: столь же внезапно и необъяснимо выпал из строя и адмирал Хелси, лучший командир- авианосник Тихоокеанского флота США (тяжелейший приступ нервной экземы). Оставляя мостик, он, в нарушение всех писаных и неписанных флотских правил, оставил вместо себя Спрюэнса — командира своей крейсерной эскортной группы, 'артиллериста', не имевшего никакого опыта командования авиационными соединениями. Именно Спрюэнсу суждено было отдать приказ, вызвавший возмущение старших офицеров и навлекший на него обвинения в трусости: на исходе того победного для американцев дня он, повинуясь какому-то наитию, прекратил преследование разбитого и беспомощного авианосного соединения Нагумо и приказал отступить. Если бы не это странное решение, американцы парою часов спустя повстречались бы с уже шедшими им наперехват сверхмощными линкорами соединения Ямамото. Можно с полной уверенностью утверждать, что ночной артиллерийский бой, когда невозможно использовать преимущество в авиации, превратил бы для американов ту ночь в поистине Варфоломеевскую, и японцы как минимум свели бы сражение вничью.

При этом боевое мастерство японских моряков и летчиков было столь высоко, что, невзирая на фантастический расклад, пришедший врагу на руки при раздаче, к 10.20 утра они могли считать сражение практически выигранным; американы, расставившие эту ловушку для японского флота (что не столь уж трудно при прозрачности неприятельских шифросистем), вдруг явно ощутили себя тем самым мужиком, что 'поймал медведя'… И вот тут-то и настали те самые пять минут, что решили и исход войны на Тихом океане, и — в некотором смысле — судьбу всего послевоенного мира. В Текущей Реальности была с абсолютной точностью воспроизведена нештатная ситуация, смоделированная некогда во время той штабной игры: внезапное появление 'проспанной' наблюдателями американской эскадрильи (последней, остававшейся у Спрюенса!) при отсутствии в воздухе японских истребителей (дозаправка). В 10.25 палубы 'Акаги', 'Кагу' и 'Хирю', забитые готовыми к вылету самолетами второй волны, топливом и боеприпасами, являли собою огромные костры, в которых безвозвратно сгорала основа военно-морской мощи Страны Ямато… Девять попаданий, уничтоживших три авианосца — в точности, как тогда, месяцем ранее, выпало на игральных костях. (Признаюсь: если бы о таком совпадении поведал европейский мемуарист, я наверняка счел бы это выдумкой 'для красоты'; но вот японцам я отчего-то верю — безоговорочно.)

…Читая Переслегинское исследование, я в некий момент вдруг отчетливо понял, с чем имею дело: с вещественной реализацией извечной мечты любителей альтернативной истории. Ход настоящего Мидуэйского сражения, происходившего на самом деле в какой-то иной, параллельной Реальности, был затем откорректирован путем наглого 'переписывания' альтернативных развилок сюжета (в точности как мы переигрываем 'неудачные' эпизоды в Civilization или Dune-2, возвращаясь каждый раз к 'Load saved game') — причем ясно, какая именно из воюющих сторон занималась этими корректировками. Более того: создается отчетливое впечатление, что на первом этапе Войны на Тихом океане контроль над развилками находился в руках японцев, но к Мидуэю американам удалось переломить ситуацию.

Впрочем, каким именно способом проявляет себя 'искусство влиять на случайности', о котором устами графа Монте-Кристо говорил Дюма, я судить не берусь, ибо в магических практиках не смыслю ни