Морган», включая Томаса Ламонта, совместно с представителями группы рокфеллеровской «Стандарт Ойл» и некоторыми другими избранными лицами, включая советника Вудро Вильсона полковника Эдварда Хоуса. Они встретились с не менее избранными британскими партнерами, в основном, членами закрытой группы Круглого Стола Сесила Роудса, чтобы обсудить создание частной сети институтов в «помощь» своим правительствам по вопросам международных отношений.

В период Первой мировой войны эта горстка влиятельных американских банков и корпораций была слабо представлена за рубежом. В основном это были штаб–квартиры в Нью–Йорке на восточном побережье США (истеблишмент Восточного побережья). Эти штаб–квартиры после Первой мировой войны объединились в Нью–Йоркский Совет по международным отношениям. Первично финансирование этой организации осуществляли Дж. П. Морган, Джон Д. Рокфеллер, финансист Отто Кан, Бернард Барух, Яков Шифф и Пол Варбург — самые влиятельные люди американского бизнеса тех дней. [142]

Эта элитная группа успешно создала себе узаконенную возможность для продвижения за океан, пролоббировав серию актов Конгресса, освободивших их от ограничений, устанавливаемых антимонопольными законами. В 1918 году Конгресс принял Закон Уэбба–Померене, который вывел компании из–под контроля антитрестовских законов (создав таким образом отличные условия для организации монополий), «если их деятельность направлена на расширение экспорта». «Стандарт Ойл» получила массу преимуществ. В 1919 году Конгресс принял Акт Эджа, который вывел из–под контроля антимонопольных законов банки, если их деятельность была связана с экспортом капитала. Таким образом, «Чейз Бэнк», «Нэйшнл Сити Бэнк» и «Джи. Пи. Морган» в Нью–Йорке получили значительные преимущества. Далее, в 1920 году, Верховный суд США, разбиравший дело о поглощении «ЮЭс Стил», дававшее фирме почти полный контроль на рынке стали, постановил, что слияния «вовсе не обязательно противоречат общественным интересам». [143] Ядром иностранных интересов США в течение 1920 года, были интересы крупнейших банков и нефтяных корпораций семейств Рокфеллеров и Морганов.

Международные промышленные корпорации и крупнейшие банки уже успели понять, и довольно хорошо понять, какие возможности для обогащения таятся в контроле над осколками европейских колониальных империй. В сравнении с ограниченным внутренним рынком США доминирование на обширных зарубежных рынках давало неимоверные возможности, прибыли и, кроме того, власть.

В начале 1941 года, всего за 10 месяцев до того, как японцы разбомбили Перл Харбор, Генри Льюс, довольно тесно связанный с элитой Восточного Побережья издатель журнала «Тайм эн Лайф», в номере от 17 февраля выпустил редакционную статью под названием «Американский век». Это было эссе, в котором Льюс описывал возникающий консенсус истеблишмента Восточного Побережья США, нашедший свое выражение в организации Совета по международным отношениям.

«Деспотизм, — писал Льюс, — может потребовать большого жизненного пространства, однако свободе нужно, и обязательно потребуется в будущем, пространство гораздо большее, нежели нужное деспотизму».

Это был открытый призыв к американцам взять на себя новую роль — роль доминирующей силы в мире, в котором США еще даже не вступила в войну. Он писал:

«Противоядие в том, чтобы всем сердцем принять наши обязанности и возможности самой сильной и жизнеспособной нации в мире и впоследствии оказывать на мир полное воздействие нашего влияния в тех целях, которые мы посчитаем необходимыми, и такими средствами, какие мы сочтем целесообразными.» [144]

Льюс излагал взгляды рождающейся группы ориентированных на весь мир банкиров и бизнесменов, объединявшихся вокруг Морганов и Рокфеллеров. Им требовался неограниченный доступ к послевоенным мировым ресурсам и рынкам, и они видели свой «золотой шанс» добиться этого, пока все остальные соперники были истощены войной.

Американским банковским и промышленным гигантам нужно было место, или, как говорили некоторые, «Большое пространство». В 1930 году экономико–финансовая подгруппа группы Совета по международным отношениям по вопросам Войны и Мира провела исследование мировой торговли. Они предложили объединить Западное полушарие с Тихим океаном в один блок под контролем США, исходя из задачи создания «военного и экономического превосходства США». [145] Этот блок включал то, что ранее принадлежало Британской империи. Их «Большое пространство» должно было охватить большинство стран на планете вне сферы влияния СССР, которая, к большому его неудовольствию, оставалась закрытой для проникновения американского капитала.

Основатель Совета по международным отношениям, один из лидеров группы по вопросам Войны и Мира, Исаак Боуман, известный в период Второй мировой войны как «Геополитик Америки», предложил другое название для «Большого пространства». По аналогии с гитлеровским географическим термином, использовавшимся для оправдания немецкой экспансии, Боуман назвал эту концепцию «Американское жизненное пространство». [146] По очевидной причине этот термин затем заменили на более нейтральный «Американский век», использовавшийся для описания концепции послевоенного американского империализма.

Боуман и другие члены Совета по международным отношениям в Государственном департаменте полагали, что новые лидеры американской экономической географии должны провозгласить себя бескорыстными защитниками свободы колониальных стран и борцами с империализмом.

Они могли бы бороться за мир с помощью системы наднационального контроля. С конца Первой мировой войны, когда Боуман работал в совершенно секретной группе президента Вудро Вильсона «Расследование», его занимала идея, как облечь американские имперские амбиции в более благозвучную и либеральную форму.

Как представляли себе Боуман и другие члены Совета по международным отношениям, доминирование Америки после 1945 года могло бы быть достигнуто посредством создания новой организации — Организации Объединенных Наций, включавшей в себя новые бреттон–вудские организации, такие как Международный валютный фонд, Всемирный банк и Генеральное соглашения по таможенным тарифам и торговле. Группа Баумана в Совете по международным отношениям написала для президента Рузвельта черновик того, что должно было лечь в основу ООН. После войны под флагом «свободной торговли» и «открытого рынка» по всему миру крупный бизнес США смог бы навязывать свою волю, силой открывая недоступные ранее рынки дешевого сырья и выходя на рынки продаж американской промышленной продукции. Группа подготовила черновики более 600 документов для Государственного департамента и президента Рузвельта, касаясь всех доступных участков планеты, от континентов до малых островов. Основой этих документов была предполагаемая победа в войне, в которую Вашингтон еще даже официально не вступил.

После Второй мировой войны для Совета по международным отношениям и дальновидных политиков глобальная сила больше не измерялась в терминах военного контроля над колониальными территориями. Британская и другие европейские империи доказали, что такая система доминирования чрезвычайно дорога и малоэффективна. Власть должна была создаваться напрямую через экономику. Она должна была основываться на том, что их гарвардский сторонник Джозеф Най позже назовет «мягкой силой». [147]

Когда в 1945 году война завершилась, никто не смог лучше выразить взгляды американского большого бизнеса, чем группа Рокфеллера, чье состояние было построено на нефти и банках. Эта семья, главным образом, братья Нельсон, Джон Д. — третий, Лоране и Дэвид, чьи фонды финансировали Группу по изучению вопросов Войны и Мира, рассматривали победное окончание войны как невиданный доселе золотой шанс получить контроль над всей мировой политикой. Нельсону Элдриджу Рокфеллеру отводилась тайная и весьма значительная роль в продвижении этих интересов. Личные интересы семейства Рокфеллеров были искусно преобразованы в «Американские национальные интересы». Кроме всего прочего,