11 марта Есенин встретился с С. М. Городецким: «Приехал, отыскал Городецкого. Он встретил меня весьма радушно. Тогда на его квартире собирались почти все поэты» (автобиография 1924 г.). С. М. Городецкий дал Есенину два рекомендательных письма — секретарю журнала «Задушевное слово» С. Ф. Либровичу и редактору-издателю «Ежемесячного журнала» В. С. Миролюбову (см. Письма, с. 305–306).

Все это открыло юному поэту дорогу в петербургские газеты и журналы.

Городецкий меня свел с Клюевым, о котором я раньше не слыхал ни слова. — Речь идет о Н. А. Клюеве. С его стихами Есенин был знаком раньше и по периодике («Ежемесячный журнал», о котором он писал А. Ширяевцу 21 янв. 1915 г.), и по авторским сборникам: сохранилась книга Н. А. Клюева «Сосен перезвон» (1912; факт. 1911), подаренная Есенину А. Р. Изрядновой в 1913 или 1914 г. (ГМЗЕ). В 1926 г. С. М. Городецкий вспоминал: «Клюев приехал в Питер осенью (уже не в первый раз). Вероятно, у меня он познакомился с Есениным» (Восп., 1, 180). Личное знакомство Есенина с Клюевым действительно состоялось в октябре 1915 г., во второй приезд Есенина в Петроград (см.: Хроника, 1, 74). Но еще до этого между двумя поэтами завязалась переписка (см. т. 6 наст. изд.).

С. 10. Живет он сейчас в Вытегре, пишет мне, что ест хлеб с мякиной, запивая пустым кипятком и моля Бога о непостыдной смерти. — В письме от 28 янв. 1922 г. Клюев писал Есенину: «Я целые месяцы сижу на хлебе пополам с соломой, запивая его кипятком, бессчетные ночи плачу один-одинешенек и прошу Бога только о непостыдной и мирной смерти» (см. подробнее т. 6 наст. изд.).

За годы войны и революции ~ Россию я исколесил вдоль и поперек…— См.: Хронологическая канва жизни и творчества С. А. Есенина (кн. 2, т. 7 наст. изд.).

В РКП я никогда не состоял, потому что чувствую себя гораздо левее. — В маленькой поэме «Иорданская голубица» (июнь 1918) поэт писал:

В январе-феврале 1919 г. Есенин решил вступить в РКП(б), однако намерения своего не осуществил. «Перед тем, как написать „Небесного барабанщика“, Есенин несколько раз говорил о том, что он хочет войти в коммунистическую партию. И даже написал заявление, которое лежало у меня на столе несколько недель, — вспоминал Г. Ф. Устинов. — ‹…› Только немного позднее, когда Н. Л. Мещеряков написал на оригинале „Небесного барабанщика“, предназначавшегося мною для напечатания в „Правде“: „Нескладная чепуха. Не пойдет. Н. М.“, — Есенин окончательно бросил мысль о вступлении в партию» (Памяти Есенина, с. 83–84; см. также комментарий к поэме «Небесный барабанщик» — т. 2, с. 367 наст. изд.).

Тема «партийной принадлежности» поэта звучит и в стихотворении «Вот такой, какой есть…» (февр. 1919): «Говорят, что я большевик. // Да, я рад зауздать землю». Вновь возникает она в очерке «Железный Миргород» (1923): «Пусть я не близок коммунистам как романтик в моих поэмах, — я близок им умом и надеюсь, что буду, быть может, близок и в своем творчестве». В поэме «Анна Снегина» (1925) есть вариант строфы, не вошедшей в основной текст:

(Т. 3, с. 422 наст. изд.)

Книги моих стихов…— Перечисляя свои поэтические сборники, Есенин не назвал вышедшее отдельной книгой стихотворение «Исус-младенец», Пг.: изд-во Артель художников «Сегодня», 1918; подробнее о прижизненных есенинских сборниках см. т. 7, кн. 2 наст. изд.

…«Страна Негодяев». — Об истории создания этого произведения см. т. 3 наст. изд., комментарии.

…я печатал свои стихи вместе с Кусиковым и Мариенгофом на стенах Страстного монастыря или читал просто где-нибудь на бульваре. — Об этом же Есенин пишет в автобиографии 1923 г.

Ср. с сообщением в газете: «…фасад Страстного монастыря оказался за ночь ‹с 27 на 28 мая 1919 г.› кем-то измазанным. По правую сторону ворот мазилкой размашисто написано: „Имажинизм“ и напечатаны имена поэтов этой „славной“ плеяды: С. Есенин, А. Мариенгоф и др. По левую сторону красуются цитаты из их произведений, в том числе такие „уместные“ здесь перлы, как: „Господи, отелись“ и т. п. Около монастыря собирается публика и комментирует эту хулиганскую выходку совершенно определенно: глупый кощунственный афоризм из С. Есенина оказался в непосредственном соседстве с вывеской помещающегося в здании Страстного монастыря Юридического отдела М. С. Р. и К. Д. ‹Московского совета рабочих и красноармейских депутатов›. Безобразие это продолжалось почти до полудня, когда из монастыря вышли женщины и стали смывать дурацкую надпись. ‹…› Судебная власть, несомненно, расследует, что́ здесь: простое хулиганство или утонченная сознательная провокация темной фанатической толпы?» (газ. «Веч. изв. Моссовета», 1919, 30 мая, № 253, под заголовком «Хулиганство или провокация?»; без подписи). Сведения о судебном разбирательстве этого эпизода неизвестны. См. также т. 4, с. 474–477 наст. изд.

О чтении Есениным стихов на бульваре см.: Восп., 2, 241.

Противостоя формалистическим изыскам имажинистов в своем творчестве, Есенин принимал активное участие в имажинистских «эпатажах». Он подписывал декларации с несвойственными его творчеству принципами, участвовал в скандальных публичных выступлениях имажинистов, в присвоении московским улицам их имен. «Эпатажи» встречались в каждом сборнике имажинистов, даже в названиях («ШиШ», «Красный алкоголь», «МЧК», «Покупайте книгу, а не то в морду!» и др.) и в названиях имажинистских издательств («Чихи-Пихи», «Орднас», т. е. Сандро, и др.). Вместе с другими членами «банды» Есенин расклеивал «прокламации» на московских улицах: «Имажинисты всех стран, соединяйтесь!» и т. п.

Об участии Есенина в группе имажинистов см. наст. кн., раздел «Коллективное» — «Литературные декларации и манифесты», комментарии.

Автобиография (с. 11). — Кр. нива, М., 1926, № 2, 10 янв.

Печатается по автографу (ГЛМ).

Датируется второй половиной 1923 г. на основании воспоминаний С. Борисова (С. Б. Шерна), напечатанных в Кр. ниве одновременно с текстом автобиографии.

Рукопись автобиографии состоит из двух частей, выполненных «в два приема». Первая часть написана химическим карандашом с одной стороны на семи листах (включая обложку с надписью «Сергей Есенин») серой бумаги формата чуть больше А4, сложенного пополам, крупным почерком с небольшими исправлениями (см. Варианты) и почти без знаков препинания. Вторая часть рукописи написана простым карандашом с двух сторон одного листа желтой бумаги того же формата (л. 8), мелким почерком. Второй, видимо, такой же лист (л. 9) отсутствует в ГЛМ (утерян), но сохранилась его фотокопия. На обороте этого листа было написано рукой Есенина: «Борисову. Сеня, милый! Сие есть продолжение. С. Е.» (Хроника, 2, 271). Авторской даты на рукописи нет.