Если вы сильны и вероломны — с вами лучше не связываться. Если слабы — вы легкая добыча.
Если с кем-то не могут сладить в одиночку, то объединяются в стаю.
— Эх, народишко, — вздыхал Маркофьев. — Увы, людишки, что нас окружают, далеки от совершенства. Любой бездельник им дороже серьезного ученого. Если бы этот Миша не был тобой обижен, хрен бы его поддержали…
И чтобы закипавшую в коллективе смуту притушить, чтобы накал эмоций охладить и волну негодования против меня остановить, мой друг принял единственно верное и возможное решение. С присущими ему дипломатичностью и тактом назначил Мишу моим начальником. Начальником всей исследовательской группы.
Да вы и сами понимаете: такое решение напрашивалось. С какой стати я должен был оставаться во главе исследовательской группы, если даже не защитился? В то время как в недрах этой группы расцвел редкостный, удивительный по мощности дарования талант. С какой стати — если я не мог ладить с людьми, а новый руководитель мог?
Но даже после того, как мое смещение и его возвышение состоялось, страсти не улеглись.
Маркофьев ходил по коридорам института печальный и задумчивый.
Подкараулив момент, я спросил:
— Бьешься над решением научной задачи? Что-то у тебя не получается? Или из-за меня переживаешь?
Он посмотрел изумленно. И сказал:
[страница 312 пропущена:(]
… перевес, разумеется, всегда был на стороне первых, но одержимым работой в отдельные моменты и в отдельных государствах удавалось взять верх. И даже какое-то время продержаться у власти, ибо созидающая энергия каждого из них была в тысячу раз мощней тормозящей силы сотни бездельников. Но в конце концов этих энергичных все же скручивали, их тщетные усилия увязали в липкой обволакивающей рутине, все и вся удушающие лентяи побеждали. Казалось бы: ну зачем бездельникам власть? Это же какой-никакой труд. Да потому что, не слишком-то перенапрягаясь, они могут удерживать в узде работников, за чей счет существуют!
ЗАПОМНИТЕ:
Ну, что поделаешь, если вы родились неудачником, недотепой, выполняющим свои обещания, приезжающим на встречи вовремя, не умеющим врать и подсиживать других? Но что же — таким и оставаться? И нести этот крест до конца дней?
НИЧТО И НИКОГДА НЕ ПОЗДНО ИСПРАВИТЬ! Читая мой Учебник, вы убедитесь в этом.
БОЛВАНЫ, ОСТОЛОПЫ И КРЕТИНЫ! ИДИОТЫ! ДУРАКИ КРУГЛЫЕ И НЕ ОЧЕНЬ! ДЕЛО ВАШЕ НЕ БЕЗНАДЕЖНО! ВЫ СПОСОБНЫ ИЗМЕНИТЬСЯ!
А те, кто одержимо работают, те не видят, не замечают ничего вокруг. Ибо погружены в свою занятость. И осознают, что их поработили, уже когда это свершилось.
Странно, что еще не отменено правило: КОГДА ЖЕНЩИНА ВХОДИТ В ПОМЕЩЕНИЕ, МУЖЧИНЫ ДОЛЖНЫ ПОДНЯТЬСЯ. Зачем подниматься, если сидеть — удобнее?
Первый шаг к лентяйству — умение вовремя передать инициативу. Тому, кого распирает желание доказать, что он справится с задачей не хуже, чем вы. Ну и пожалуйста — пусть доказывает. Кто бы спорил! А у вас найдутся занятия поприятнее. Уж мы-то помним, какие: выпить, закусить, пристать к кому-нибудь с глупостями. Не ахти какая радость, но все же лучше, чем впрягаться в лямку и стараться ради других.
Говорят, что история не знает сослагательного наклонения. В том смысле, что она уже состоялась один раз — и навсегда, и не может пойти другим путем, вернувшись в исходный пункт, откуда сделала поворот в ту, а не в другую сторону. Поэтому любая фраза, начинающаяся с восклицания: «Ах, если бы случилось то-то и то-то…», «Если бы я поступил так, а не иначе…», «Если бы я выбрал то, а не это…» — для истории, уже случившейся, произошедшей, имеет лишь теоретическое звучание.
Попробую, однако, опровергнуть эту посылку. История имеет, все же имеет это самое сослагательное, альтернативное наклонение — воплощенное в реальность отдельными представителями человеческой породы. Теми из них, кто идет не в том направлении, куда следует основная масса. Кто выбирает не те ценности и идеалы, которым поклоняется большинство. Кто являет собой странный отряд, состоящий из одиночек, движущихся не по течению, а против. Не так-то это просто — плыть против течения. Но что-то, какая-то властная сила ведь заставляет же их поступать именно так.
Что это за сила? Что за странный противовес? Постоянно напоминающий, что в повседневной жизни, рядом, совсем близко, есть, существует, наличествует это самое сослагательное наклонение, позволяющее увидеть, что была возможность прожить жизнь иначе…
Ну, а в действительности линия, выбранная большинством, всегда торжествует, потому что большинство при любых обстоятельствах навяжет свою волю меньшинству. И ни умным, ни дуракам не следует об этом забывать.
Попутное замечание. Какая бы жизнь ни случилась: та или эта, что бы вы ни выбрали: это или то, — вам так и эдак будет плохо.
Мне не было дела до людей — мужчин и женщин, детей и стариков. Я не объединял их в футбольные команды, не воровал с могил цветы, чтобы подарить живым, заслуживающим подобного подарка, не женился на ком ни попадя, сея повсюду счастье любви, я не сулил никому прекрасного будущего, не умел стать ничьим кумиром. То есть никак не участвовал в общей жизни. Не вызывал никаких эмоций. То есть меня как бы вообще не было.
Я не умел устраивать праздника — ни себе, ни другим. А люди хотят праздника. Если желаете знать мое мнение, человек будет счастлив просто от того, что впереди его ждет что-то приятное. Человек — своего рода ослик, перед которым на расстоянии надо держать морковку, и он будет за этой морковкой тянуться, и может идти так и везти седоков очень долго, до бесконечности — веря, что рано или поздно эту морковку съест. Человеку, как любому ослу, важно вот это обещание хорошего впереди. И не имеет значения, что потом обещания не сбудутся, не исполнятся. Важен сам процесс ожидания.
— ВАЖЕН ПРОЦЕСС, А НЕ РЕЗУЛЬТАТ, — говаривал мой друг Маркофьев.
