готова была сказать: «Одевайся, да только живей!»

— Да ты не серчай, — вдруг извиняясь, сказала Маня. — Ведь я — живая. Закисла я тут, в подвале, как в похоронном бюро, прежде время в могиле, будь оно проклято всё!.. Я понимаю, Анька, что ты не отпустишь. Не я попросилась — душа хочет воли… Аночка обняла её.

— А думаешь, я не хотела быть там, со всеми на сходке, а мне поручили вон что!.. — дрогнувшим от слез голосом сказала она.

— Дело большое нам с вами, девушки, поручили! — серьёзно вмешался Сеня. — Вы горевать погодите, товарищ Аня. Давайте обсудим, что делать.

— Разыщите сейчас же Савелья Иваныча. Скажите, что надо во что бы то ни стало прорваться с заводов к Манежу. Немедленно, слышите! — Аночка и сама удивилась своим решительным, командирским ноткам. — Там у студентов оружие. Может начаться побоище… Надо спешить. Я буду на месте, там, вот вам адрес, прочтите, запомните и разорвите. Ну, пошли, вы — туда, я — сюда. Постойте. У меня на извозчиков деньги есть, вот возьмите полтинник.

Сеня сделал было протестующий жест.

— Ты, Сеня, глупость оставь! — в свою очередь просто и строго вмешалась Маня. — От копеек какое ведь дело зависит. Бери да живее скачи!

— Идите вы первым. Вам надо скорее, — сказала Аночка Сене, — а я чуть-чуть позже…

— Ух, Анька, какая ты девка-то золотая! — воскликнула Маня, когда, они остались наедине. — Откуда в тебе что берется! Ты не серчай, что я попросилась. Как Саша с работы придет, я тогда тоже пойду к Манежу, а его на квартире оставлю…

Аночка повернулась уж к выходу, когда в окно застучали с улицы.

— Может быть, от Савелия весточка, я подожду, — шепнула Аночка Мане.

Это была Галя Косенко, возбужденная, бурная.

— Как хорошо, что ты здесь! Я боялась разъехаться! — выпалила она. — Какого-то сторожа мать- старушонка выбралась из университета через чужую квартиру, с переулка, как будто в Охотный за маслом, и к нам принесла записку «для Аночки», так и сказала. Вот она.

Аночка развернула клочок.

— Галя, Лидушка на месте? — спросила Аночка.

— Дежурит. Да из окна уже ничего не видать. Студентов ловят по всей Москве. Жандармы и казаки по улицам скачут. Извозчик сейчас сказал, что в Орехово-Зуеве бунт. Офицеров возил на вокзал, — мол, они говорили, что там сорок тысяч народу бунтует. Солдат туда повезли экстренным поездом!

— Сорок тысяч?! — вмешалась Маня. — Ого! Начинается, Анечка, девонька, слышишь? Ой, господи, легче дышать, ведь ей-богу, девки! Плясать готова! — оживилась Маня.

— Да, если бы в Москве! — возразила Аночка. — А то до Орехова верст шестьдесят. Вот что, Галя, сейчас же спеши на квартиру назад. Маня, дай Гале пучочек фиалок вместо пароля. Ну, поезжай.

Галя вышла.

— Надо сейчас же, сию минуту, найти Савелия. Где он? — спросила у Мани Аночка.

— Да кто же его знает. Ведь я у него не бывала. Саша знает.

— Беги зови Сашу.

— Да-как же его… Ведь работа… Вот после шести… — заикнулась Маня.

— Ну, я сама позову его. Где мастерская? Он же ведь знает меня, — волновалась Аночка. — Ты понимаешь, что время не ждёт? Понимаешь?!

Минут через десять Аночка вошла в мастерскую, пропахнувшую металлическим чадом. У едва освещенного верстака над тисками трудился напильником Саша. Его товарищ возился с шипучей паяльной лампой.

— Мне надо замок отпереть, — громко сказала Аночка. — Понимаете, заперся, и не могу открыть.

— Где замочек, мадам? — подошел к ней маленький, щуплый еврей, в котором Аночка сразу узнала хозяина.

— В квартире замок, да вот Саша ведь знает, он был уже у меня на квартире, — ещё громче сказала Аночка, чтобы перекричать шипение паяльной лампы и скрежет напильника.

Но Саша не слышал.

— Саша, вас спрашивает заказчица, вы отпирали у них замок! — позвал хозяин.

Тут только Саша взглянул и сквозь чад мастерской узнал посетительницу.

— Здравствуйте. Вы у меня отпирали замок у двери, помните? — заторопилась Аночка. — Я опять не могу отпереть.

— Ушли и войти не можете? — добродушно усмехнулся хозяин. — Что же вы, Саша, так плохо им сделали? Такая интересная барышня или, простите, дама, а вы осрамились!..

— Я схожу посмотрю, Самсон Абрамыч, — сказал Саша, поняв, что приход Аночки означает какую- нибудь необычайную срочность.

— Раз заказчику надо, конечно, идите. Заказчик не может сидеть на улице, когда квартира заперта на замок, — отозвался тот.

Саша вышел на улицу вместе с Аночкой.

— Надо срочно найти Савелия. Самым срочным порядком.

— Говорят, оцепили вокруг весь квартал? — спросил Саша, имея в виду университет.

— Все вокруг запрудили.

По Пресне текло необычно много народа. Улица показалась Аночке какой-то особенно шумной и тесной.

— Попробую съезжу, — сказал Саша, — да кто его знает…

— А если я с вами?

— Неловко. Уж очень я вам не пара. Внимание обратят, ведь полиция всюду.

Аночка удивилась предусмотрительности спутника.

— Как же быть?

— Посидите у Мани. Уж если так надо, я мигом слетаю.

— Вот вам на извозчика. Туда и обратно скорей, а то знаете что, я у Мани платок спрошу, повяжусь.

Закутавшись в Манин старенький полушалок, выпустив кудряшки на лоб, Аночка бойко вскочила первая в извозчичьи санки; Саша назвал адрес, где-то возле Горбатого моста.

— Фабрика Шмита, — пояснил ей Саша. Они поехали переулками, и вдруг Саша в испуге толкнул в спину извозчика.

— Дуй прямо дальше. Не стой, мимо, мимо! — тревожно пробормотал он.

Извозчик хлестнул лошадь, и тут только Аночка увидала, что они проезжают мимо строя солдат, а в оставшемся влево от них переулке маячит отряд жандармов.

— Видали? — шепнул Саша Аночке, когда переулок остался сзади.

— Весь город — как чисто война началась! — полуобернувшись, сказал извозчик. — Куда же теперь вас, дорогие, выходит, везти-то? — понимающе спросил он.

— Помаленьку вперед, а там где-нибудь в тихом месте сойдем.

Они сошли в Девятинском.

— Теперь нам одно остается — домой, да сидеть-дожидаться, сам не придет ли.

— А пешком не пройдемся назад, через мост? — спросила Аночка.