времени оставалось всего несколько секунд. И выбор был невелик: либо попытаться отстреляться, либо сигануть в окно. Но, как ни печально, ни в первом, ни во втором случае не было никаких гарантий. Воевать с «береттой» против четырех АКМ или прыгать с третьего этажа на асфальт было одинаково неприятно, тем более что под окном тоже могла ждать засада. В голове промелькнула еще одна мысль: «А если бы договорились, все могло бы быть по-другому!» — промелькнула и ушла, прерванная звуком пробивших дверь пуль. Владимир метнулся к окну.
Их осталось всего четверо: бывший морской пехотинец Боб Арчер, черный дилер оружия Майки Джонс, хлипкий парень в очках и его подружка, которых пустили вчера днем. Они убегали от какой-то банды головорезов, которые хотели позабавиться с девчонкой. Впустив молодых людей, Арчер заново забаррикадировал дверь и, просунув в импровизированную бойницу ствол штурмовой винтовки SCAR-H,[26] дал очередь по преследователям, и всякие сексуальные желания у тех сразу же пропали, причем у двоих навсегда. Оставив своих товарищей гнить на улице, остальная банда быстренько ретировалась и затерялась на улицах города. Таких отморозков теперь появилось немеряно. Приравнивая свободу к возможности безнаказанного насилия над другими, они, как стервятники, просто-таки наслаждались царившим вокруг хаосом. За несколько дней обитатели заведения «Дохлая лошадь» во главе с морским пехотинцем уже, можно сказать, привыкли к подобным проявлениям «человеколюбия». Мелкие вылазки, предпринятые в отношении их «форта», оставались безуспешными. Еще бы, здесь было столько оружия, что позавидовала бы армия какой-нибудь маленькой африканской республики. А все благодаря их «черному брату» Майки, который привел с собой пять отличных бойцов (включая себя) и привез целый грузовик оружия и боеприпасов. Плюс помог самому Бобу привезти кое-какие оружейные новинки из его собственного арсенала. Их стало восемнадцать человек, а когда вчера пустили еще двоих, то целых двадцать, и это было еще вчера днем.
Когда же вечером в кабачок сразу с двух сторон одновременно пальнули из базук, то больше половины «постоянных посетителей» сыграли в ящик. Остальные, кроме вышеназванных четверых, погибли в дальнейшей перестрелке. Да и оставшимся в живых повезло лишь потому, что никого из них не было в главном зале.
Стейси, спасенная девушка, была назначена дежурной по кухне (еще бы, ведь она была единственной особой женского пола), но когда первый раз пошла в холодильник и увидела там бывшего хозяина заведения, то визжала так долго, что Бобу ничего не оставалось, как дать ей в помощники ее парня — Флипа. Во время взрыва они как раз и находились в холодильнике. В нем и закрылись, ожидая окончания боя либо смерти. Смерть тоже вырисовывалась в двух вариантах — погибнуть от пуль или замерзнуть. Ни теплых вещей, ни оружия у них не было.
А Майки и Боб незадолго до нападения пошли обговорить будущее их «совместного предприятия» в подсобном помещении кабака. Дело в том, что запасов пищи и воды осталось буквально на два дня, а то и меньше, и это становилось проблемой. Хорошо хоть, что, в отличие от электричества, еще работала канализация — либо никому пока просто не пришло в голову захватить насосные станции и шантажировать все население утопанием в собственном дерьме, либо власти сумели-таки обеспечить надлежащую охрану хотя бы основных объектов жизнеобеспечения. А то при неработающей канализации, даже имея запас продуктов и воды, долго в замкнутом помещении не протянешь.
Насчет же способов решить проблему с припасами возникли разногласия, и, дабы основной «электорат» не присутствовал при споре двух лидеров (Майки ведь тоже был боссом черных парней), они уединились. Джонс предлагал сделать набег на какое-нибудь близлежащее заведение и затариться там, на что морпех отвечал, что если они так поступят, то мало чем будут отличаться от беспредельщиков на улицах. Да и кто знает, чем может закончиться набег на любой из магазинчиков или баров, большинство из которых к этому моменту наверняка, как и их собственное убежище, превратились в подобие укрепленных фортов. А те, где не успели или не сумели этого сделать, наверняка уже были полностью разграблены.
Прийти к консенсусу не успели. Грянул взрыв, и им ничего не оставалось, как бежать. Путей к отходу тоже было не очень много, точнее, всего два. Один — навстречу судьбе, с боем на прорыв и дальше через улицу в ближайший переулок, другой — на крышу и уже на ней решать, принимать бой или линять дальше, воспользовавшись заботливо поднятой туда Арчером специальной альпинистской лестницей, используемой обычно в горах для преодоления трещин. Выбор есть всегда, и люди на самом-то деле постоянно решают свою судьбу. Только одни осознают этот процесс и свою ответственность за происходящее с ними, а другие больше полагаются на обстоятельства. Майки и Боб были из числа первых и поэтому, переглянувшись, без лишних слов выбрали второй путь.
Уже на крыше они, каждый по отдельности, пришли к одинаковой мысли, что это пришли мстить те, от кого они спасли влюбленную пару. Дальше их умозаключения пошли в разных направлениях. Майки думал: «Какого хрена Боб впустил этих двух белых? Мы столько здесь держались, и все накрылось факом из-за одной чувихи и очкарика…» Арчер же думал иначе: «Был ли у меня выбор? Конечно, был. Я мог спокойно смотреть, как прямо на улице насилуют молодую девчонку, так похожую на мою Кити. Парня бы завалили, если, конечно, между теми подонками не было геев. Потому я и впустил эту парочку, хоть они и совершенно бесполезны для нас, и ни капли не жалею. Я за всю мою говенную жизнь якобы во имя спасения мира убил столько людей, что и сам уже сбился со счета. Убить во имя мира — какой дебилизм! Да, я убил столько людей “во спасение”, но конкретно никого не спас — до этого дня. Скорее всего, и этих парня и девчонки тоже нет уже в живых, но сам факт, что я попытался их спасти, — это для меня огромный прорыв. Ведь я где-то слышал о том, что спасший одну жизнь — спасет мир. Или спасется сам… И пусть меня сегодня не станет, но именно сегодня я совершил самый главный поступок в своей жизни. Дело даже не в том, что эта девчонка так похожа на мою славную женушку. Не знаю почему, но в тот момент, когда я увидел бегущего парня, мне показалось, что в нем мое спасение…»
Пока давно уже протрезвевший Бобби предавался несвойственным ему ранее размышлениям, внизу загрохотали выстрелы и зазвучала непонятная речь, по которой находившиеся на крыше поняли, что в своем первом предположении они ошибались.
— Арчер, это, мать их, русские, — прошептал Майки. — Как они меня нашли? Это же люди Бори Синего!
— Ну и какая разница? Есть предложения? — усмехнулся Боб, открывший для себя новую истину. Сумка, с которой он не расставался с того дня, как купил ее у своего теперешнего «соседа по номеру», наводила на определенные мысли об ответной реакции.
— Мочить козлов! — ответил Джонс, у которого с собой были «узи» и пара гранат. — Когда еще так повеселимся? Не они, так эти твари из космоса, один фак, сделают из нас растения. А с этими засранцами из России мы еще можем и потягаться. Наш козырь — неожиданность! Пока они там внизу, среди этого хаоса ищут мое бренное тело, мы можем спуститься, выскочить и покрошить этих уродов на гамбургеры. Ведь со мною ветеран тысячи войн, да и сам я парень не промах, и моя черная задница не впервые попадает в подобные переделки. Или я что-то не так понимаю?
— Принято, — согласился морской пехотинец, решив, что настало время использовать кое-что из заботливо припасенных в сумке именно на такой вот крайний случай новинок оружейной промышленности из самых разных стран мира.
В то время как Арчер и Джонс осторожно, стараясь производить как можно меньше звуков, спускались с крыши, Флип и Стейси уже совсем замерзли в холодильнике. Девушка не могла говорить, лишь стучала зубами и… засыпала. Парень понимал: как только она уснет, ей придет конец. Да и сам он чувствовал, что долго не протянет. То ли от холода, то ли от возникшего безразличия ко всему Флип принял решение выйти наружу. Он учился в университете на факультете международных отношений и специализировался на кризисной дипломатии. Так что выйти в зону вооруженного конфликта и попробовать в нем выжить было бы неплохой практикой — если, конечно, она не окажется первой и последней!
Выпустив Стейси из объятий, Флип подошел к массивной двери и дважды сильно ударил по ней окоченевшим кулаком.
В окошечке сразу же появилось широкое лицо одного из нападавших.
— А ты, бля, еще кто такой? Выходи на х…
— Я — Флип, — крикнул в ответ молодой человек. — Мне надо с вами поговорить. Обещайте меня сразу не убивать.
В окошечке появилось еще одно лицо. Это был главный в отряде нападавших. К своему
