разогревается до двух с лишним тысяч градусов. И при 'расхолаживании', при запроектных авариях — это величина весьма существенная. Достаточно вспомнить тот же Чернобыль, где топливо 'раскалилось' и его приходилось охлаждать… Поэтому мы стараемся снизить температуру. Это одна из граней безопасности.

— Юрий Васильевич, почему вы идете на такие эксперименты? У вас же задача не науку 'двигать вперед', а получать побольше энергии? А наука, как известно, всегда мешает…

— Да, мы промышленное предприятие, и обязаны выполнять свои планы по производству электроэнергии. Однако мы думаем о будущем, о том, что нужно повышать безопасность, продлять срок службы энергоблоков, наконец, снижать стоимость электроэнергии. А без экспериментирования, исследований нельзя! В результате мы получаем более качественное топливо, и 'живет' оно в реакторе значительно дольше. И практически за те же деньги… Это раз! А во-вторых, такова уж судьба Кольской АЭС — она с самого начала работы 'экспериментальная'. Все время идет поиск нового, как работать экономичней, надежней, безопасней. А этого без большой науки добиться нельзя. И весь коллектив относится к этому доброжелательно, с удовольствием помогает ученым. Ведь дело это перспективное, государственное… Приведу простой пример. Скажем так: проектная нагрузка у нас '28 единиц' (не буду уточнять чего именно), а мы на одном из блоков уже работаем несколько лет на '52-х единицах'! А '48-м' уже разрешенные… Это согласовано с конструкторскими и проектными организациями, а также с заводом, откуда мы получаем топливо.

— С одной стороны, этим можно гордиться, но с другой — это опасно?

— Нет. Надо подходить к экспериментированию продуманно, расчетливо…

— Тут надо еще учитывать, что сокращается объем переработки радиоактивных отходов. А это опять-таки безопасность, так как сокращается число людей, которые работают с облученным топливом…

— Это понятно… Я имею в виду другое. Возьмем тот же пассажирский самолет. Он сделан и летает до тех пор, пока не износится. А атомные станции постоянно совершенствуются. Как будто хорошо это, но почему их так запроектировали, что они нуждаются в улучшении?

— В топливе еще неоткрытого очень много…

— Атомная промышленность, и атомная энергетика в частности, дело еще новое. Это молодая отрасль, и с точки зрения конструкций и технологий еще много можно сделать… Но я не могу согласиться с вами, что мы 'все меняем'. Это не так. Есть отработанные вещи, которые ставятся каждый раз без изменений — и узлы, и целые секции и так далее. Но если речь идет о топливе, то тут ясно — совершенствование приносит явную выгоду. И станции, и тем предприятиям, которые его производят. Но есть еще один очень существенный фактор: чем дольше работает топливо, чем больше выход энергии на его единицу, тем оно привлекательней на мировом рынке. Не случайно, финны, к примеру, везде подчеркивают, что советское (российское — но они еще мыслят по-старинке!) топливо — самое совершенное и выгодное. И это зависит в первую очередь от технологии его производства.

В каждой рабочей кассете находятся 126 твэлов стержневого типа с сердечником из спеченной двуокиси урана в виде таблеток'.

— Наверное, постоянное совершенствование АЭС связано с тем, что станция — очень сложное предприятие. С чем в современном мире ее можно сравнить? Начнем с вас, Юрий Васильевич…

— С человеческим организмом… — Даже так?

— Человек до сих пор не изучен, но он управляем, поддерживает жизнедеятельность, и весьма надежен…Так и атомная станция. На ней все есть — от микроэлектроники до самого

громоздкого машиностроения.

— Так что логика есть в том, что АЭС 'потребляет' все суперсовременные технологии, где бы они не появлялись?

— Безусловно.

— Ваше мнение, Виталий Федорович?

— В обычное человеческое понимание термин 'ядерное топливо не укладывается — разум его как бы 'не принимает'. Это ведь не кран открыл, и газ тут же пошел… Нефть и уголь — все ясно, даже потрогать руками можно. А когда речь заходит о ядерном топливе, то имеется в виду продукт высочайшей технологической переработки. Где тончайшие и сложнейшие процессы, сверхсовременные новейшие материалы…

— А что сложнее- атомный реактор или атомная бомба?

— Тут не нужно сравнивать…И там, и там используется уран-235…

— Я о другом…

— Понимаю… Над атомной энергетикой люди еще долго будут работать — совершенствовать и совершенствовать ее… А что касается оружия, то я думаю, там уже не требуется столь интенсивная работа — главное уже сделано. Есть системы, которые способны уничтожить большую часть человечества, к чему еще стремиться!.. На первых порах, безусловно, атомная бомба была наисложнейшей проблемой — там было много факторов, которые заставляли все делать быстро, и это тоже играло свою роль… А сейчас в нашей области акцент делается на коммерческую энергетику, на ее безопасность.

— А что самое трудное сегодня, что выходит на первый план?

— Захоронение радиоактивных отходов. Они накапливаются. Их надо перерабатывать, и это больше всего заботит как специалистов, так и общество, человечество в целом.

— Странная ситуация: вы президент АО 'ТВЭЛ' и заинтересованы в том, чтобы вашу продукцию оплачивали, и в то же время всем АЭС вы даете топливо в долг…

— Долги атомных станций нам сегодня составляют порядка одного триллиона трехсот миллиардов рублей, а мы в свою очередь должны тем, кто поставляет нам комплектующие — 'окись-закись' добывают, обогащением занимаются, таблетки делают… Ситуация сложная. Все, что было накоплено за долгие годы, мы выработали, включая и госрезерв…Так что 'добренькими' мы уже быть не можем. Но мы прекрасно понимаем: сегодня станет станция, завтра станет весь 'топливный цикл'. А это как добывающие предприятия, так и наши заводы. И потому при малейшей возможности мы поставляли топливо на АЭС. Правда, создавали разные структуры, которые 'обходили бы' знаменитую формулу Маркса: 'товар-деньги- товар'.

Кстати, его работы весь цивилизованный мир изучает до сих пор, а мы только хулой занимаемся… Так вот, у нас теперь иная формула: 'товар-товар'. И масса структур, которые это реализуют, а потому идет безудержный рост цен…

— Как-то считалось у нас в стране, что государство развивает атомную промышленность, мол, она нужна для обороны страны, для ядерного оружия. А атомная энергетика была 'падчерицей'… И вот теперь оказывается, что именно эта энергетика зарабатывает основные деньги и 'содержит всю семью'. Разве не так?

— Раньше была система иная, другие акценты… Предприятия Средмаша всю прибыль отдавали государству, и от него получало деньги в зависимости от выбранного направления и необходимости. Причем 'прибыль' и 'затраты' не пересекались… А сейчас каждый зарабатывает, как может… Ну к примеру, 'ТВЭЛ'. Три направления: поставка топлива в Россию, поставка топлива в страны СНГ, в первую очередь — на Украину, и в так называемое 'дальнее зарубежье'. Три эти примерно равнозначные по объему составляющие совершенно по-разному оплачиваются. Зарубежные поставки оплачиваются на 100 процентов, примерно 25 процентов — 'живыми' деньгами поставки на Украину, и 0 процентов — российские… Зарплата на предприятиях выплачивается за счет поступлений денег из дальнего зарубежья, а все остальное — какие-то взаимозачеты и прочее. Государство должно регионам, институтам…