- 1
- 2
Туве Янссон
Дочь
Привет, мама, это я! Так плохо слышно… я позвоню чуть позже, но тогда ты, возможно, уже заснешь?
(бодро) Ну вот, спи спокойно, ведь я могу позвонить еще раз!
Но мама, послушай, что я скажу: это как раз последнее, чего я хочу! Для меня просто ужасно, если ты сидишь у телефона и ждешь, и ждешь, не делай этого! Я позвоню позже, позвоню когда позвоню! Как ты там?
Но это хорошо! Просто чудесно! А ты заварила себе вечерний чай?
Но, мамочка, нужно! Половина мира живет в одиночестве и во всяком случае заваривает себе чай, ну будь добра! Ведь это легче легкого, ты только попробуй…
(холодно) Ну хорошо, у тебя нет желания. Превосходно. У тебя нет желания.
Нет, тебе кажется, я говорю хорошо, как всегда, я только имею в виду, что ты должна поступать, как тебе хочется. Иногда нет желания, и в дальнейшем ничего с этим не получается, тогда надо заняться чем-то другим, к чему есть желание, не правда ли?
Да, мама, я знаю, знаю. Ну то, что у меня так много дел, а у тебя вообще ничего! Точно. Я знаю это.
Ну конечно, я благодарна!
Мама, послушай! Ты не посмотришь Кларка Гейбла[1] в девять двадцать, я отметила эту передачу в твоей газете, второй канал. Землетрясение в Сан-Франциско, жутко интересно?!
Ну хорошо, хорошо, он тебе не нравится. Но «Дети Рая» показывают только после одиннадцати… Не могу понять, почему все, что в самом деле интересно, должны показывать только среди ночи. Но ты ведь могла бы поспать немного между передачами.
Я могу разбудить тебя вовремя, я позвоню, я-то во всяком случае бодрствую, ты знаешь, речь идет об этом loyout[2], который им нужен завтра.
Мой
Нет, естественно, ты не можешь все запомнить, не обращай на это внимание… Вообще-то передача о землетрясении очень короткая и ее покажут только в самом конце — я имею в виду первый фильм, а не «Дети Рая»… Прости, по-моему, я немного устала… (негромко, интенсивно). Знаешь, мама, иногда я бываю такой усталой, такой фундаментально усталой, что просто сажусь и кричу, что теперь я устала, устала от работы и от вас, и от всей чепухи, и я не в силах, и я не успеваю, и что вы скажете на это теперь?
Мама, ты понимаешь?
Но скажи что-нибудь?
Алло! Алло!
(вспыльчиво) Ты вся в этом. Замечательно!
Нет, я не злюсь…
Вот как! Да-да… Нет, ничего важного не произошло. Я позвоню в эту ложную контору завтра, такое не должно случаться. Ну а твоя старая подруга, дозвонилась она до тебя?
Ты сказала, вы встретитесь. Но мама! Это было неплохо! На самом деле ты сказала ей, что не выносишь тех, кто состарились, стали глупыми тетками и впали в маразм, и ты сказала ей об этом! Мама, ты просто забавная! Знаешь, я обожаю тебя, когда ты колючая и чуточку едкая… А она, что ответила она?
Значит, вы вообще не встретитесь?
Думаешь, никогда?
(разочарованно) Нет, нет, понимаю! Естественно…
Да, я здесь.
Нет, отчего мне расстраиваться…
(горячо). Но мама, любимая, не говори, что тебе хочется встречаться только с людьми молодыми, где я их для тебя найду, им ведь надо успокоить своих собственных… как ты не понимаешь! (пауза). Прости! Прости меня!
Да. Я знаю, сейчас шесть часов. Точно — шесть часов вечера.
Но церковные колокола всегда звонят в шесть, вероятно, так надо, это их работа.
Меланхолично? Ну и что же, все что угодно может звучать меланхолично — дождь, лифт, который поднимается и опускается, — все что угодно…
Нет, лифт в порядке. Что ты сказала еще?
Но, боже мой,
Да, я знаю, это не ты звонила, ты ждала, что я позвоню тебе!
Я не слышу!
Ага! Именно так, ты ничего не имела в виду. Мама, иногда ты, пожалуй, выражаешься не очень ясно. Вообще-то, а теперь послушай меня, именно все наступает слишком поздно, все время, повсюду, ну и что же?
- 1
- 2
