– Но, сэр, – заметил я, – мои сапоги еще совсем крепкие.

Мистер Дженет улыбнулся и заметил:

– Ты, кажется, хороший мальчик. Счастье твое, что ты вовремя остановился. Как только купишь башмаки, беги скорее на улицу Кэт.

– Назад на улицу Кэт? К Джорджу Гапкинсу? Да зачем же это, сэр?

– Видишь ли, я хочу, чтобы он пошел на этот грабеж, – отвечал мистер Дженет. – Ты не глупый мальчик, понимаешь, зачем нам это нужно. Тебе не предстоит никакой опасности, – прибавил он, заметив, что я струсил. – Если бы ты был сообщником этих негодяев, тебе, конечно, досталось бы очень сильно; теперь же другое дело: ты помогаешь мне поймать их, я обещаю защитить тебя. Даю тебе честное слово, что с этой минуты и до конца всего дела мы с сыновьями глаз с тебя не спустим.

Последние слова мистер Дженет произнес особенно выразительно, вероятно, желая дать мне понять, чтобы я не вздумал обмануть его.

– Еще одно слово: могу я довериться тебе?

Он положил мне руку на плечо и посмотрел мне прямо в глаза.

– Можете, сэр, – отвечал я. – Если вы говорите, что со мной не случится ничего дурного, что вы не дадите меня в обиду, так я исполню все, как вы велели.

– Ну, и прекрасно. Иди домой и не рассказывай никому, где ты был. Тебе, верно, придется пролезать через какое-нибудь маленькое окошечко, так ты не бойся, я буду стоять подле и ждать тебя. Там будет, наверно, темно, но ты меня узнаешь по тому, что я возьму тебя за волосы, вот так. Ну, теперь ступай.

Чарли заикнулся было, что готов помочь ему, но тот похлопал его по плечу и сказал:

– Спасибо, малый. Хоть я и старик, да руки-то у меня, пожалуй, посильнее твоих. Недаром всю жизнь работал на корабле! И сыновья у меня ничего. Не дадут отца в обиду.

После этого нам оставалось только отправиться домой.

Чарли быстро попрощался со мной и побежал на фабрику. Он взял с меня слово, что на другой день я зайду к ним опять в обед и расскажу, как обошлось все дело.

У меня не было в голове ни одной определенной мысли; я знал только одно: что в точности исполню приказание мистера Дженета, Я не думал, что подвергаю себя при этом какой-нибудь опасности.

Когда я вернулся в улицу Кэт, Джорджа Гапкинса не было дома, и мне отворила дверь жена его. Я думал, что она очень удивится, увидев меня, но она, напротив, пристально посмотрела на меня и затем весело вскричала.

– А, ты вернулся, Джим!

– Да, я останусь здесь, – отвечал я.

– Ну, и отлично, я очень рада, что ты останешься! – вскричала она.

– А вы же мне говорили, чтобы я ушел, – с удивлением заметил я.

– Ну да, ты ушел и опять пришел, я очень рада!

Через несколько минут она спросила меня, помню ли я то место, куда ее муж хочет идти сегодня ночью, Я назвал ей.

– Отлично, Джимми! – вскричала она, опять смеясь своим странным смехом. – Ты умный мальчик, умеешь и помнить секреты и хранить их! Славная штука, не правда ли? Ха, ха!

– Да, очень, – пролепетал я и в сильном волнении бросился наверх в свою спальню, Я так и не узнал, подозревала ли она, в чем дело.

В четыре часа она оделась и ушла куда-то, оставив меня одного дома. Около семи часов вернулся Джордж Гапкинс. Он сначала рассердился, не застав жены дома, потом повеселел. За чаем он шутил и разговаривал со мной самым добродушным образом. Мне было очень тяжело слушать его шутки. Лучше бы он злился и ворчал на меня, тогда у меня на сердце было бы легче. После чая он спросил:

– Знаешь ты Фульгет, Джим?

Я отвечал, что не знаю.

– Ну, все равно. Надень свои новые башмаки и иди пешком до банка, а там садись в фульгетский дилижанс; как доедешь до Фульгета, спроси, где мост, и поверни в третью улицу за мостом; там ты найдешь пивную; войди в нее и спроси, дома ли мистер Мезон. Отправляйся скорей.

Надев новые башмаки, я с радостью вышел из душной комнаты на свежий воздух и быстрыми шагами направился к банку.

В девять часов я дошел до улицы, указанной мне мистером Гапкинсом.

Мальчик, стоявший за прилавком пивной, сказал мне, что мистер Мезон ждет меня в своей комнате, и, войдя туда, я увидел Джорджа Гапкинса, Туинера и Джона Армитеджа, занятых игрою в карты.

– Я мистер Мезон, – сказал мне хозяин. – Посиди, подожди немного, Джимми.

Они продолжали играть и пить пиво. Хозяин распивочной несколько раз приходил к ним и заговаривал с ними как со старинными знакомыми. Наконец, в половине двенадцатого, когда совсем стемнело, мы вышли на улицу. Джордж шел со мной впереди, а двое других следовали за нами. Мы прошли таким образом с добрую милю. Дорогой мистер Гапкинс объяснил мне, что я должен был делать: мне нужно пролезть в маленькое окошечко, осторожно пробраться вдоль стены и затем отодвинуть задвижку, запиравшую дверь.

– Ты не бойся, – прибавил он. – Если бы дело было опасно, я не взял бы такого мальчика, как ты. Ты ведь можешь сделать все, что я тебе сказал?

– Могу, – отвечал я, дрожа как в лихорадке.

– Мы все устроим отлично, – сказал мистер Гапкинс. – Там нет даже собаки, а хозяин рано ложится спать.

Он, очевидно, не знал, что мистер Дженет был теперь не один.

Мы повернули в небольшой переулок и подошли к забору. Туинер и Джон Армитедж догнали нас, и мы все тихо, как кошки, перелезли через забор. После этого мы пошли по дорожке, усыпанной песком, и подошли к большому темному дому. Ни слова не было произнесено. Я заметил, что Джон Армитедж свинтил какие-то блестящие инструменты, влез на плечи к Туинеру и стал что-то делать в стене. Минуты через две что-то звякнуло, и он соскочил вниз.

– Сними башмаки, Джим,– шепнул мне Джордж.

Дрожа от страха, я снял башмаки. Джордж взял меня на руки, влез на спину к Туинеру и просунул мои ноги в какую-то дыру.

– Тут тесно, Джим, – прошептал он, – да ничего, ты пролезешь. Прижми крепче руки к бокам! Полезай бочком! Хорошо! Прыгай, не бойся, тут невысоко; не забудь, что я тебе говорил о двери и о задвижке.

Я делал все, что он мне приказывал, и при последних словах его прыгнул вниз. Здесь, к великому моему утешению, чья-то невидимая рука схватила меня за волосы, другая невидимая рука зажала мне рот, меня тихонько втолкнули в какую-то комнату и заперли там.

Что было дальше, я не видел. Я слышал легкий скрип отворяемой задвижки, затем шум шагов, крики, громкий голос Джорджа Гапкинса, шум потасовки, топот ног и больше ничего.

План мистера Дженета вполне удался. Они хорошо проучили Джорджа Гапкинса и его товарищейА на будущее время пригрозили и не так разделаться.

Когда меня выпустили из чулана, грабителей и след простыл.

Мистер Дженет пожал мне руку, сказал, что я молодец и что он охотно взял бы меня юнгой, если бы еще плавал на корабле.

Я переночевал у мистера Дженета. На другой день меня покормили сытным завтраком, еще раз поблагодарили, и к двенадцати часам я опять побежал на фабрику.

Рипстон и Чарли выскочили после звонка чуть не самые первые.

Они потащили меня на соседний пустырь и заставили подробно рассказать, как все произошло.

– Молодец! – вскричал Рипстон, когда я кончил.

И даже Чарли одобрительно похлопал меня по плечу.

По правде сказать, я совершенно не понимал, за что меня все хвалят. Я ведь страшно трусил все время, хоть и старался не показывать этого.

Но меня занимало другое. Я нерешительно посмотрел на Чарли и спросил:

– А что, могу я тоже стать рабочим?

– Отчего же! – отвечал тот. – Может быть, даже и сейчас у нас найдется место. Вчера как раз мистер