произвольно?

— Нет, не думала. Судя по тому, что мне удалось установить на месте — и показания свидетельницы это подтверждают, — один из них поднялся наверх и ждал там, пока второй прошел сюда. — Показывая дорогу, Ева направилась в кухню. — Было темно, только уличные фонари светили через окна, но у них были приборы ночного видения. Иначе и быть не могло. Кроме того, Никси описала пустые блестящие глаза.

— Ну, это могло быть плодом детского воображения — глаза чудовища. Но, скорее всего, ты права: это были приборы ночного видения. А где была она?

— Вон там, лежала на скамейке, — показала Ева. — Если бы он как следует осмотрелся, если бы уделил время обыску кухни, он бы ее увидел. Но она говорит, что он прошел сразу в комнату экономки.

— Значит, он знал, куда идти. Знал план дома или бывал здесь раньше.

— Я проверяю тех, кто проводил ремонтные работы или поставки провизии, но, по-моему, тут что-то другое. Откуда тебе знать расположение всех комнат, если ты, к примеру, пришел установить стиральную машину или отремонтировать туалет? Откуда тебе знать, где живет экономка?

— У нее была связь с кем-нибудь?

— С мужчинами она не встречалась в течение последних нескольких месяцев. Было у нее несколько подруг, но они подозрений не вызывают. Пока что.

— Ты не думаешь, что она была первичной мишенью?

— Совсем сбрасывать ее со счетов нельзя, но нет, я так не думаю. Он прошел прямо сюда, — повторила Ева и сама вошла в жилище экономки. — Он был заизолирован с головы до ног. Иного объяснения просто нет — «чистильщики» не нашли ни единой частички кожи, принадлежащей кому-то постороннему. Никси говорит, он двигался совершенно бесшумно, стало быть, на нем была специальная обувь. Подошел прямо к постели, схватил ее за волосы, вздернул голову вверх и перерезал горло. Правой рукой.

Рорк наблюдал, как Ева имитирует движения Убийцы. Она действовала быстро и уверенно, ее глаза были совершенно бесстрастны.

— Штык-нож, судя по отчету Морса. Лаборатория пока молчит, но, думаю, они смогут точно установить тип оружия. Потом он бросает ее, поворачивается, выходит. Свидетельница находится вон там, у самой двери, но с другой стороны. Сидит на полу, привалившись к стене. Если бы он оглянулся, он бы ее увидел. Но он не оглянулся.

— Уверенность или излишняя самонадеянность? — спросил Рорк.

— Я бы сказала, уверенность. К тому же он не оглянулся, потому что не ожидал никого увидеть. — Она вдруг задумалась. — Почему он не ожидал никого увидеть?

— А с какой стати ему кого-то ждать?

— Люди не всегда остаются в постели всю ночь. Они встают в туалет или, например, их что-то тревожит, и они не могут заснуть. Или просто им вдруг захотелось дурацкой апельсиновой шипучки. Как же это получается: ты такой дотошный, такой профессионал, но не обыскиваешь дом, в который проник?

Рорк задумался, вновь оглядев комнату экономки. «Да, — подумал он, представляя, как он сам пробирался бы по темному дому. — Я непременно осмотрелся бы по сторонам». Ему случалось в прошлом проникать в чужие дома и брать чужие вещи. И он никогда ничего не принимал как должное.

— Хороший вопрос. Хорошо, что ты его задала. Может быть, они — он — уверены, что все будут на своих местах, потому что их собственный мир устроен именно так?

— Что ж, это версия. Итак, он выходит, — продолжала Ева, — возвращается к парадной лестнице и поднимается. Почему? Зачем, когда есть черная лестница? Прямо вон там. — Ева указала на дверь. — Вот этим путем Никси поднялась на второй этаж. По черной лестнице. Пибоди предположила, что они воспользовались парадной лестницей, поскольку она ближе к хозяйской спальне. Это не лишено вероятности. И в то же время возвращаться назад, делать крюк — это лишняя трата времени и усилий.

— А они ничего не тратят даром… По-моему, все гораздо проще: они не знали, что есть вторая лестница.

— Точно! Но как они могли упустить эту деталь, если так хорошо знали все остальное?

Рорк подошел к двери, провел ладонью по косяку, осмотрел ступеньки:

— Эта лестница не была построена вместе с домом.

— Откуда ты знаешь?

— Дом построен в конце девятнадцатого века, неоднократно перестраивался и ремонтировался. Но эти ступеньки совсем новые. Вот эти перила, например. Это искусственный материал двадцать первого века. — Рорк присел на корточки. — Да и сами ступеньки тоже. И работа не слишком аккуратная. Я бы не удивился, если бы узнал, что это самоделка. Они сами построили эту лестницу, не обивая пороги, чтобы добиться разрешения на перепланировку. Они никому об этом не докладывали, поэтому черная лестница не фигурирует в официальных чертежах, схемах и планах, которые могли попасть в руки убийц.

— И откуда ты такой умный? Ты прав. На официальном поэтажном плане этой лестницы нет, я проверяла. Но это еще не означает, что убийцы или один из них не побывали в доме. Возможно даже, это был кто-то из друзей или соседей. Но ведь это комната экономки. И это ее лестница.

— Ну, вот тебе лишнее подтверждение того, что экономка не была первичной мишенью. И вряд ли убийцы близко ее знали или раньше заглядывали в ее жилище.

— Она была лишней. Их целью была семья.

— Не кто-то из членов семьи, — вставил Рорк, — а вся семья в целом.

— Ну, если бы не вся, зачем убивать всех?

Ева провела Рорка предполагаемым путем убийцы.

— Кровавый след из спальни экономки ведет вот сюда, к правой стороне лестничной площадки. Вот здесь более концентрированное кровавое пятно, видишь?

— И никаких кровавых следов на самой лестнице. Значит, защитные костюмы они сняли здесь, перед тем как спуститься вниз.

— Еще одно очко в пользу штатского.

— Я думаю, тебе следует придумать для меня какое-то другое определение. «Штатский» — это звучит так банально… и даже презрительно в твоих устах. Как насчет «внештатного специалиста по всем вопросам»?

— Ну да. Мой личный внештатный специалист. Не отвлекайся, умник. Они убили взрослых еще до того, как девочка успела подняться по черной лестнице. Она видела, как они вышли из этой комнаты и разделились. Каждый вошел в одну из оставшихся спален. На этом этаже есть еще две комнаты: кабинет и игровая. Ванная детей в конце коридора. Но они направились прямо в спальни. Исходя из одних только чертежей, они не могли быть на сто процентов уверены, какая именно комната является спальней.

— Нет, не могли. — Чтобы удовлетворить свое любопытство, Рорк заглянул в одну из комнат. Домашний кабинет: компьютер, мини-холодильник, полки с оборудованием, безделушки, семейные фото. Маленькая раскладная кровать, сплошь покрытая следами работы «чистильщиков». — Вот эта, к примеру, достаточно просторна для спальни.

Ева позволила ему бродить где вздумается. Он остановился в дверях спальни мальчика, и она увидела, как его лицо окаменело. «Брызги крови на спортивных плакатах, — подумала она, — кровь на постели».

— Сколько лет было мальчику? — спросил Рорк.

— Двенадцать.

— Где были мы с тобой в этом возрасте, Ева? Уж точно не в уютной комнатке, не в окружении своих маленьких сокровищ. Но, господи боже, чего это стоит — войти вот в такую комнату и прикончить спящего мальчишку? За что?..

— Я собираюсь это выяснить.

— Ты это выяснишь. Ну что ж…

Рорк вышел из комнаты. Ему не раз приходилось видеть кровь. Да и проливать ее тоже. Но оказаться в этом доме, где обычная семья жила своей обычной жизнью, увидеть спальню, где невинная мальчишеская жизнь была оборвана во сне… Рорк был потрясен.

— Кабинет не уступает по размерам этой спальне. — Он усилием воли заставил себя вернуться к делу. — Мальчик запросто мог бы оказаться на другом конце коридора.

— Значит, они должны были наблюдать за домом или изучать его изнутри, чтобы точно знать, кто где спит. Если они наблюдали за домом снаружи, им пришлось потратить уйму времени, чтобы установить