Большевики охотно принимали в качестве союзников бандитов и воров, называли их «социально близкими» и впоследствии назначали начальниками над политическими заключенными в своих тюрмах и лагерях.

А тем временем Шариковы под руководством Швондеров с энтузиазмом громили культурное наследие страны и издевались над их носителями.

Духовенство, деятели культуры, науки и техники, образованные и успешные в прошлом люди стали изгоями в своей стране, были объявлены врагами народа. Часть из них покинула родину, часть была расстреляна, часть стала узниками лагерей и тюрем, а оставшиеся на свободе жили с урезанными гражданскими правами. И хотя заправляли всем этим безобразием, как показывают документы, в основном инородцы, грех свершившегося не может быть переложен на них. Он лежит на всем народе, который с легкостью отказался от духовного наследия предков.

Большевики впервые в истории человечества умудрились построить общество, в котором невежественные люди поставили себе на службу просвещенных. Устойчивость их жесткой иерархической системы управления достигалась репрессиями по отношению к инакомыслящим и назначением на руководящие посты людей, недостойных таковые занимать, а потому по-собачьи преданных назначившему их начальству. Верно сказал Наполеон, что «самая невыносимая из тираний — это тирания маленьких людей». Но в конечном итоге все это стало причиной неэффективности советской системы и ее краха.

На другую причину указал Николай Бердяев в работе «Истоки и смысл русского коммунизма». Он предрекал деградацию коммунистического государства из-за противоречия, положенного в основу марксистской идеологии. Призывы ставить общественные интересы выше личных, добросовестно и бескорыстно работать на благо общества, на первых порах с энтузиазмом принимались народом в силу его христианского воспитания. Однако пропаганда материалистического марксистского мировоззрения, согласно которому нет вечной жизни, нет ни ада, ни рая, ни Царства Божьего, в который попадают праведники, что живем мы здесь и сейчас только один раз, постепенно привела к угасанию энтузиазма.

Народ и, в первую очередь, его марксистская верхушка, пришли к выводу, что не стоит напрягаться и упускать земные блага.

Если они служили обществу, то только из-за жестких рамок, установленных в советской системе, и страха наказания за выход из их пределов. Когда же грянула свобода, близкие к власти коммунисты и комсомольцы первыми ринулись отрывать жирные куски от общественного пирога и провели реформу, удобную для себя и различных проходимцев с большой дороги. Получившие власть идеологи перестройки трудились самоотверженно. Лидер «Демсоюза» Валерия Новодворская вспоминает: «Тогда Гайдар работал по 18–19 часов, чтобы успеть, пока не выгнали, развалить социализм» [73].

Горе-реформаторы выплеснули с водой родившегося в муках ребенка, выбросили на помойку социальные завоевания, за которые была заплачена очень высокая цена. А всего-то нужно было:

1) ликвидировать бюрократическую централизованную систему управления народным хозяйством и, разумеется, политическую репрессивную систему;

2) предоставить социалистическим предприятиям и колхозам самостоятельность и возможность устанавливать между собой прямые экономические связи, основанные на принципах свободного рынка;

3) использовать часть полученной прибыли на дополнительную зарплату сотрудников, социальное развитие и развитие производства, и часть отчислять на местные и государственные нужды.

Именно такую реформу хотел провести Горбачев, но, да простит он меня, у него не хватило на это ни ума, ни воли.

Лукавые реформаторы сумели убедить его и общество в том, что рыночные отношения возможны только между частными предприятиями. Что благоденствие наступит после накопления частными лицами больших капиталов. Что во всем мире начальное накопление делалось нечестным путем и нам не нужно этого бояться. Доктор экономических наук (сейчас, наверное, уже академик) Шмелев с трибуны Верховного Совета СССР провозгласил: «Что выгодно — то нравственно». Мэр Москвы Гавриил Попов пошел еще дальше. Он предложил узаконить взятки как средство, стимулирующее оперативную и качественную работу чиновников. А один из первых киевских частных предпринимателей некто Ланцман успокаивал сомневающихся, что накопленные частными лицами богатства будут расходоваться на пользу общества, а не на их прихоти. «Разве я смогу одеть сразу два костюма или съесть за один раз два обеда?» — говорил он. Вся эта ложь, наивность и неискушенность народа позволила обогатиться проходимцам, которые ничего не создали, но присвоили ранее созданные богатства и природные ресурсы страны.

Как это произошло? Началось с приватизации торговых организаций. Им была предоставлена свобода назначать цены по своему усмотрению, которой они воспользовались в максимальной степени. При этом цена на продукцию промышленных предприятий, которые оставались государственными, по-прежнему устанавливалась Государственным комитетом цен. А цены на комплектующие детали и материалы росли благодаря свободе действий, предоставленной торговым посредникам.

Торговля начала высасывать соки из народного хозяйства. Приспособились к этому и многие директора государственных предприятий. С целью наживы они стали организовывать для реализации продукции руководимых ими предприятий частные конторы, состоящие из их родственников и приближенных. Пользуясь правом частного предприятия, они могли назначать любую цену. И вот пример: автомобили Запорожского автозавода продавались этими посредниками по цене, превосходившей заводскую в два раза. Всем понятно, что ничтожные затраты на реализацию продукции не идут ни в какое сравнение с затратами на ее создание (стоимость труда десятков тысяч рабочих, приобретение комплектующих изделий, материалов, энергоресурсов, содержание социальной сферы и пр.). Вскоре способ выкачивания денег, с помощью торговли стал массовым. Началось обнищание населения. Для его поддержки правительство дало указание печатать деньги и индексировать пенсии, а предприятиям предложило индексировать заплаты. Но и торговля стала поднимать цены. В результате этого соревнования началась галопирующая инфляция.

Появилась еще одна возможность легкого обогащения: за счет кредитов государственных банков (у тех, кто имел к ним доступ), возврат которых делался без учета инфляции. Особы же приближенные к высшему руководству отрывали от общественного пирога самые жирные куски — приватизировали предприятия, предоставляя им займы, которые те во время не возвращали.

Осуществилась мечта реформаторов. Появились очень богатые люди. Умельцы «ловить рыбку в мутной воде» стали богатыми не за счет созидания, а за счет разрушения существовавшей хозяйственной системы и обнищания населения огромной страны, то есть по закону Ломоносова-Лаувазье: «Ежели в одном месте чего-либо прибавится, то в другом месте оного в том же количестве убудет». Убывали средства у предприятий (в первую очередь — оборотные) и у основной массы населения. У большинства денег хватало лишь на скудное пропитание. Спрос на промышленную продукцию резко упал, предприятия стали разваливаться, а разбогатевшие на торговле и рэкете, стали за бесценок скупать их имущество. Началась приватизация, которую народ окрестил «прихватизацией». Успешные государственные предприятия были обанкрочены и приватизированы в основном с помощью ваучеров, скупленных за бесценок у населения. Один из так называемых «новых русских» (Каха Бендукидзе) умудрился по дешевке купить Уралмаш, который несколько пятилеток строила огромная страна. С оживлением экономики завод сильно возрос в цене, и он его выгодно продал.

Колхозы разрушили путем разделения и раздачи земли в частные руки, которым оказалось не под силу ее обрабатывать. Мощную колхозную технику растениеводческих комплексов и большие скотоводческие комплексы разделить было невозможно. Их растащили по частям на металлолом и стройматериалы. На этом никто особенно не нажился, но все потеряли.

Сделано это было просто по глупости, ради того чтобы понравиться Западу. Распаевание колхозного имущества и земли привело в упадок сельское хозяйство. Мелкие сельские хозяйства не могут стать рентабельными. Они не имеют средств для приобретения современной техники и достаточной квалификации для ее эксплуатации. Сдача земли в аренду позволяет влачить жалкое существование на нетрудовые доходы. Альтернатива — батрачить у крупных частных хозяев, мало отличающихся от недоброй памяти кулаков и помещиков.

Нужно признать, что экономическая реформа, проведенная на постсоветском пространстве, была неудачной. Хорошо бы вернуться к исходной точке и начать все сначала. К сожалению, это невозможно, ведь те, кто нажился ча разрушительной реформе, теперь у власти экономической и политической и добровольно «свое» не отдадут. Но во избежание народного возмущения и новых революций, которые, как