исходят волны, нет, не желания, но чего-то более глубокого и истинного. Словно он уже был внутри ее.
Она была всем. Обнимая ее, он не ставил под вопрос силу, с которой она одновременно и опустошала его мозг, и наполняла его, утоляла его голод и разжигала его. Она одновременно и придавала ему силы, и отнимала их. С ней он почти начал снова верить в чудеса.
Он отступил, но продолжал держать ее за плечи. Она изо всех сил пыталась сохранить спокойствие. Почему одно его прикосновение всякий раз так действует на нее?
— Я к этому не готова, — удалось наконец ей произнести.
— Я тоже, но не думаю, что это имеет значение. — Он снова обнял ее. — Я хочу встретиться с вами сегодня вечером. — Он плотно прильнул губами к ее губам. — Я хочу сегодня быть с вами!
— Нет, я не могу! — Она едва могла дышать. — Суд.
Он с трудом сдержал ругательство.
— Хорошо. После суда. Нам от этого не уйти!
— Нет. — Он прав. Пора было решить. — Нет, не уйти. Но мне нужно время. Пожалуйста, не давите на меня!
— А мне приходится! — Он обернулся к двери, но остановился, уже держась за дверную ручку. — Дебора, у вас есть другой мужчина?
Сначала она отрицательно покачала головой, но в конце концов решила быть с ним честной.
— Не знаю.
Гейдж кивнул и закрыл за собой дверь. С горькой иронией он понял, что соперничает с самим собой!
В этот вечер она заработалась допоздна, углубившись за письменным столом у себя в спальне в бумаги и книги по праву. После заседания суда она в течение нескольких часов убирала и без того чистую квартиру. Для нее это был один из лучших способов снять напряжение. Вторым способом была работа, и Дебора погрузилась в нее, понимая, что заснуть не сможет.
Как только она потянулась к кружке кофе, зазвонил телефон.
— Алло!
— О'Рурк? Дебора О'Рурк?
— Да, кто это?
— Сантьяго.
Мгновенно встревожившись, она схватила карандаш.
— Мистер Сантьяго, мы вас обыскались!
— Да. Верно.
— Я бы очень хотела с вами поговорить. Служба окружного прокурора готова предложить вам сотрудничество и защиту.
— Как Парино?
Она подавила мимолетное чувство вины.
— С нами вам будет намного безопаснее.
— Возможно. — В его напряженном, нервном голосе звучал страх.
— Я готова встретиться с вами в любое удобное для вас время.
— Ни в коем случае! Я никуда не выхожу. Не успею я пройти и двух кварталов, как меня убьют! — Он заговорил быстро, слова наскакивали одно на другое: — Лучше вы приходите ко мне! Послушайте, у меня есть больше, чем у Парино! Гораздо больше! Имена, бумаги. Ты хочешь подучить их, сестренка? Тогда приходи ко мне!
— Хорошо. Я приду с полицией…
— Никаких копов! — В его голосе послышался ужас. — Никаких копов, или никакой сделки! Вы приходите одна! Вот так!
— Что ж, будь по-вашему. Когда?
— Сейчас, прямо сейчас! Я в отеле «Дарси», Сто шестьдесят седьмая Восточная, 38. Номер 27.
— Буду через двадцать минут!
— Вы уверены, что вам нужно именно туда, леди? — Хотя на пассажирке были поношенные джинсы и футболка, таксист понял, что она птица слишком высокого полета для такой клоаки, как «Дарси».
Сквозь капли противного мелкого дождя Дебора видела темные окна, шероховатую стену здания и безлюдную улицу.
— Да. Не думаю, что мне удастся убедить вас подождать меня?
— Нет, мэм.
Я так и думала. — Она передала деньги в щель в толстом стекле безопасности: — Держите. — Сделав вздох и задержав дыхание, она шагнула под дождь и поднялась до разбитой лестнице.
В холле она остановилась, чтобы стряхнуть с себя капли воды. Стол портье находился за ржавой железной решеткой, но за ним никого не было. На липкий линолеум падал желтый свет. В воздухе пахло потом, отбросами и кое-чем похуже. Повернувшись, она начала подниматься по лестнице.
По всему лестничному колодцу, исписанному граффити, разносился долгий, монотонный плач ребенка. Дебора увидела, как что-то маленькое стремительно пронеслось мимо ее ног и исчезло в щели. Содрогнувшись, она продолжила свой путь.
Ее отвлек злобный спор мужчины и женщины. Когда она повернула в коридор на втором этаже, дверь одного из номеров со скрипом растворилась. Она увидела пару маленьких испуганных глаз. Затем дверь с грохотом захлопнулась, звякнула цепочка.
Под ногами Деборы хрустнуло стекло от лампочки, когда-то висевшей на потолке. В тускло освещенном коридоре она вдруг услышала резкий визг тормозов. Вероятно, по телевизору шел детектив с погоней. За окнами сверкнула вовсю молния, бушевал ураган.
Перед номером 27 она остановилась. Из-за двери номера слышался пронзительный звук телевизора. Она громко постучала в дверь:
— Мистер Сантьяго!
Не дождавшись ответа, она снова постучала и позвала. Затем осторожно надавила на дверь. Та легко подалась.
При сером мерцающем свете телевизора она увидела тесную комнатенку с одним грязным окном. Повсюду валялись одежда и мусор. Мебель олицетворял поломанный шкаф. В комнате стоял спертый дух пива и несвежей пищи. На постели Дебора увидела мужскую фигуру, лежащую в свободной позе лицом вверх. Она невольно выругалась. Мало того что ей предстоит встреча со свидетелем в этой адской дыре, так перед этим придется отрезвлять его!
Она раздраженно выключила телевизор. В комнате стали слышны только звук барабанящего дождя и крики ругани в коридоре. Она заметила на стене грязную фарфоровую раковину с отбитым краем. Что ж, подумала Дебора, так будет удобнее просунуть голову Сантьяго под струю воды.
— Мистер Сантьяго! — Она повысила голос, пробираясь по комнате, стараясь не испачкаться о какие-то мешки из-под продуктов и не поскользнуться в лужах пролитого пива. — Рей! — Протянув к нему руку, она стала трясти его за плечо и вдруг заметила, что глаза у него открыты. — Я Дебора О'Рурк… — начала она.
Только сейчас до нее дошло, что он на нее не смотрит. Да он и вовсе не смотрел… Подняв дрожащую руку, она увидела на ней кровь.
— О господи! — Дебора попятилась, борясь с приступом тошноты. Еще один неуверенный шаг, еще. Она повернулась и чуть не врезалась в невысокого, хорошо сложенного человека с усами.
— Наконец-то, — тихо произнес он.
— Полицию! — промолвила она. — Надо вызвать полицию! Он мертв!
— Я знаю. — Человек улыбнулся, блеснув золотыми зубами. В руках он держал серебряный стилет. — Мисс О'Рурк! Я вас поджидал.
Дебора бросилась к двери, но он схватил ее за волосы. Она вскрикнула от боли, но затихла, как мертвая, почувствовав прижатый к горлу стилет.
— Здесь никто не услышит ваших криков, — сказал он, и ее передернуло от мягкости его голоса, когда
