– Позовите его. – Ева направилась в квартиру 43.
Здесь царили грязь и беспорядок; сильно пахло испорченной пищей и грязным бельем. Кухня состояла из шкафа, двухконфорочной плиты и маленького холодильника. На шкафу стояла большая банка. Прочитав этикетку, Ева подняла брови.
– Мне что-то не верится, чтобы наш Луи Когберн сам пек пироги. – Она открыла шкаф и посмотрела на ряд запечатанных банок. – Похоже, он занимался наркобизнесом. Обрати внимание: здесь все очень аккуратно, а в остальной квартире свинарник. – Ева повернулась. – Хотя на мебели нет пыли. Это тоже странно. Никогда бы не подумала, что парень, спавший на простынях, от которых пахнет болотом, стал бы вытирать пыль. – Ева открыла стенной шкаф. – Здесь тоже опрятно. Одежда чистая, хотя за модой он явно не следил. Посмотри на это окно, Пибоди.
– Да, сэр?
– Стекло чистое внутри и снаружи. Кто-то вымыл его совсем недавно. Какой смысл мыть окна, если оставлять на полу остатки пищи?
– Может, уборщица взяла отпуск?
– Кто-то его точно взял. Похоже, нижнее белье валяется здесь не меньше недели. – Она повернулась к двери, когда вошел патрульный. – Вы Проктор?
– Да, сэр.
– Вы знали убитых?
– Я знал Луи Когберна. – Проктор покачал головой: – Ну и бардак… Прошу прощения, лейтенант, но Трухарта, похоже, вот-вот вырвет.
– Расскажите мне о Когберне, а о Трухарте я сама позабочусь.
Проктор выпрямился.
– Торговал наркотиками, но по мелочам. Давал школьникам пробовать «Зонер» и «Джаз», чтобы приучить их. На мой взгляд, пустая трата времени. Наркоторговцы никогда не зарабатывали много на ребятишках.
– Он обладал склонностью к насилию?
– Чего нет, того нет. Луи вел себя тихо; если прикажешь ему убираться, он тут же подчинялся. Иногда, правда, смотрел так, словно ему хотелось вцепиться мне в горло, но у него кишка была тонка для таких дел.
– Не слишком, видно, тонка, если он размозжил голову Ралфу Вустеру, ударил битой женщину и напал на полисмена.
– Может, он попробовал свой товар?.. Хотя это не его профиль. Возможно, Луи иногда покуривал «Зонер», но на большее его вряд ли хватало. Такое натворить можно только после «Зевса». – Проктор кивнул в сторону коридора.
– О'кей, Проктор. Спасибо.
– Вообще-то мир станет чище без парня, сбывающего наркоту школьникам.
– Это не наше дело.
Отпустив патрульного, Ева подошла к столу Когберна и нахмурилась, глядя на экран компьютера: АБСОЛЮТНАЯ ЧИСТОТА ДОСТИГНУТА.
– Что, черт возьми, это означает? – спросила она вслух. – Пибоди, на улицах появилась какая-нибудь новая дрянь под названием «Чистота»?
– Никогда о ней не слышала.
– Ладно, посмотрим, чем он занимался в последнее время. А ты, Пибоди, пока проверь все новые и известные наркотики.
Нахмурившись еще сильнее, Ева ввела в компьютер свои имя и номер значка и нажала клавишу предыдущего задания. На экране появилась аккуратная таблица с указанием товаров, прибыли, потерь и закодированных имен клиентов.
– Похоже, Луи занимался своей бухгалтерией, когда что-то укусило его в задницу, и он набросился на соседа.
– Сейчас очень жарко, Даллас. – Пибоди посмотрела на экран поверх плеча Евы. – Некоторых это сводит с ума.
– Да. Возможно, все дело действительно в этом.
– В списке ничего похожего на «Чистоту», лейтенант. Такой наркотик нам неизвестен.
– Тогда что это значит, и каким образом это «достигнуто»? – Ева отошла от компьютера. – Ладно, давай взглянем на Луи Когберна. Посмотрим, что он нам сообщит.
ГЛАВА 2
Он не сообщил ей того, что ей хотелось бы узнать. Самое большее, что смогла определить Ева с помощью своего чемоданчика, это что Луи Когберн умер в результате некоего воздействия на нервную систему. Такая терминология едва ли вызвала бы одобрение начальства.
Ева передала тело медэкспертам с пометкой «срочно». Учитывая несусветную жару и в связи с этим переизбыток трупов, это означало, что ей повезет, если она получит заключение к первым замо розкам.
Ева решила ускорить процедуру, побеседовав со старшим медэкспертом, а пока поговорила по теле фону с адвокатом Трухарта и отослала потрясенного беднягу домой, приказав готовиться к тестированию. После этого она вернулась в Управление писать рапорт о происшествии, повлекшем за собой две смерти и одно серьезное ранение. Если бы Трухарт, следуя правилам, сам уведомил Бюро Внутрислужебных Дел, все было бы гораздо проще.
Домой Ева вернулась только к вечеру. Уже горел свет, и воздвигнутая Рорком крепость сияла, как маяк в ночи. Деревья отбрасывали зеленые узорчатые тени на траву и цветы, сверкающие всеми красками при дневном свете. Находящийся по соседству Нижний Ист-Сайд, который отнимал у Евы большую часть времени, казался отделенным вселенной от этого рая, где царили богатство и роскошь. Впрочем, Ева уже привыкла не терять присутствия духа, переходя из одного мира, в другой. Точнее, почти привыкла.
Она взбежала по каменным ступенькам, спеша поскорее избавиться от мучительной духоты.
Но стоило ей шагнуть в вестибюль, вдыхая прохладный чистый воздух, как перед ней возник Соммерсет, дворецкий Рорка.
– Да, я пропустила обед, – заявила Ева, прежде чем он успел открыть рот. – Да, я никудышная жена и вообще самый отвратительный образец рода человеческого. Мне недостает воспитания, и я понятия не имею о приличиях. Меня следует протащить по улице голую и побить камнями за мои грехи.
Соммерсет приподнял стальную бровь.
– Что ж, мне нечего добавить.
– Значит, я сэкономила время. – Ева начала подниматься по лестнице. – Рорк вернулся?
– Только что. – Соммерсет нахмурился, раздосадованный тем, что Ева лишила его возможности покритиковать ее. – Он ждет вас в своем кабинете.
Ева бросила тоскливый взгляд в сторону спальни, испытывая непреодолимое желание прыгнуть под душ. Но чувство вины направило ее стопы к кабинету Рорка.
Дверь была открыта, и она услышала его голос.
Очевидно, Рорк оговаривал детали сделки, заключенной во время сегодняшнего обеда. Но Ева прислушивалась не к словам, а к голосу, который до сих пор неизменно трогал ее суровое сердце. Этот удивительный ирландский голос словно превращал в музыку сухие факты и цифры.
Голос Рорка идеально соответствовал его чеканному лицу, полному дикой кельтской красоты, с глубокими голубыми глазами и твердой линией крупного рта. Очевидно, какой-нибудь склонный к ваянию ирландский бог вылепил его в особо удачный для себя день.
Ева остановилась на пороге, глядя на Рорка, который, стоя у окна, диктовал текст. Она заметила, что его густые черные волосы, которые обычно свободно ниспадали на плечи, аккуратно зачесаны назад и собраны на затылке. Высокий, стройный, облаченный в черный вечерний костюм, Рорк являл собой образец элегантного удачливого бизнесмена, но Ева порой видела под внешним лоском грозную кельтскую натуру, безумно привлекавшую ее.
Она увидела ее и сейчас, когда Рорк обернулся, встретившись с ней взглядом.
