Сидя в баре, Ева размышляла над стаканом с газированной водой. Она бы предпочла какой-нибудь крепкий коктейль из рома или ликера с соком, но в данный момент свежая голова была для нее важнее выпивки.

— А у вас хорошо отработана эта ваша деликатная манера общения, — сказала она Дарсии. — Думаю, что если бы вы продолжили в том же духе, то, пожалуй, разговорили бы ее.

— Мне тоже так кажется.

— Вот и доктор Мира того же мнения. Вы могли бы работать в паре, — Ева взглянула на Миру, которая потягивала белое вино.

— Белл шокирована и потрясена, — сказала Мира. — Теперь она сначала проверит информацию о смерти своей крестницы. И когда удостоверится в случившемся, ее шок усугубится скорбью.

— Раз так, то она станет более откровенной, если к ней найти правильный подход и правильно формулировать вопросы.

— Завидую вашему хладнокровию, Даллас, — сказала Дарсия. — Впрочем, это мне в вас даже нравится. Я бы хотела допросить Белл Скиннер вместе с доктором Мирой, если, конечно, она не возражает.

— Буду рада помочь. Полагаю, вы хотели бы еще раз побеседовать со Скиннером, Ева?

— С разрешения начальства, разумеется!

— Сейчас уже излишне рассыпаться в любезностях, — ответила Дарсия. — Это портит ваш имидж непреклонного борца. Скиннер не захочет с вами говорить, — продолжила она. — У меня сложилось впечатление, что, как бы он раньше к вам ни относился, после своего доклада на конференции он воспринимает вас с Рорком как единое целое. И при этом ненавидит вас обоих.

— Он что, упоминал о нас в своем докладе?

— Не впрямую, скорее намекал. Где-то в середине своей воодушевляющей, оптимистично- руководящей речи он вдруг сделал резкий поворот. Неожиданно обрушился на копов, которые вступают на скользкий путь, забывают о своем служебном долге ради личного благополучия и материальных благ. А мимика, а жесты! — Дарсию передернуло. — Было совершенно очевидно, что он говорил именно об этом месте — об этом вертепе, о роскошном дворце, возведенном на крови и алчности, — кажется, он именно так выразился — и еще о вас. О тех, кто ублажает в постели преступных парней. Он говорил чрезвычайно напыщенно и пафосно, словно священник произносил проповедь с амвона. И хотя некоторые из присутствующих, казалось, были с ним солидарны и одобряли его точку зрения, все же большинство участников конференции чувствовали себя не в своей тарелке, были озадачены и раздражены.

— Он использует свои выступления как повод, чтобы свести счеты со мной и Рорком, но меня это мало волнует.

Тут Ева заметила, что Пибоди смущенно потупила взгляд и уставилась в свой бокал.

— Пибоди! В чем дело?

— Мне кажется, он болен. — Пибоди говорила едва слышно, потом, наконец, подняла глаза. — Болен телом и душой. Полагаю, он сейчас в очень неуравновешенном состоянии. Сегодня утром на него было просто жалко смотреть. Сначала он был даже красноречив, а потом все вылилось в эти напыщенные пустые тирады и разглагольствования. А ведь я восхищалась им сколько себя помню. И мне было больно это видеть, — призналась она. — И многим полицейским, которые сидели в зале, тоже было не по себе. Я буквально кожей чувствовала, как улетучивалось уважение, словно со Скиннера слоями, как шелуха, слетал героический глянец. Он говорил об убийстве, о том, как молодой многообещающий полицейский пал жертвой мелкой беспощадной мести. О том, как жетон полицейского может служить прикрытием для преступника, а не угрозой для него и не символом правосудия.

— Очень метко сказано, — заметила Ева.

— При этих словах многие из полицейских, прибывших на конференцию с Земли, встали и демонстративно вышли из зала, — продолжила Пибоди.

— Значит, сейчас он выбит из колеи. Я им займусь, — сказала Ева. — Пибоди, разыщи-ка Фини и посмотри, что удастся раскопать на двух покойников и еще на тех, кто как бы случайно сейчас оказался здесь и одновременно имеет отношение к той злосчастной засаде в Атланте. Вы ничего не имеете против, шеф Анджело?

Дарсия залпом прикончила свой бокал:

— Отнюдь!

Ева первой вернулась в номер. Прежде чем допрашивать Скиннера, ей нужны были новые подробности. Она не сомневалась, что Рорку удалось их найти.

Когда она вошла, он разговаривал с начальником охраны отеля по видеотелефону. Еве не сиделось на месте, поэтому она вышла на террасу и стала в уме перебирать все известные ей факты, собранные доказательства, версии произошедшего.

Два трупа. У обоих жертв отцы героически погибли, исполняя свой служебный долг, они оба были связаны с отцом Рорка и со Скиннером. Их дети спустя годы были убиты на территории, принадлежащей Рорку, причем в отеле, где полным-полно полицейских. Это было изощренно задуманное и четко осуществленное преступление, просто виртуозно исполненное.

— Значит, все подстроено с самого начала? Это было предумышленное убийство, а не убийство в состоянии аффекта. Все было тщательно и хладнокровно спланировано. Уикса и Винтер преднамеренно принесли в жертву — пешками сыграли и пожертвовали ради крупной ставки. Шахматная партия, — решила Ева. Черный король против белого, и чутье подсказывало Еве, что Скиннера устроит только полная победа.

Он жаждет крови.

Ева повернулась к вышедшему на террасу Рорку:

— Ему мало просто уничтожить тебя. Он методично, шаг за шагом, готовит твою гибель. У него в распоряжении целый арсенал. Он постоянно держит всех в напряжении; подстраивает все так, что все косвенные улики указывают прямо на тебя как на заказчика убийств. Единственное, чего ему недоставало, — добровольца, готового принести себя в жертву. Держу пари, Уикс был как раз из таких. У Скиннера было не так уж много времени, чтобы надолго откладывать реванш.

— Верно, — подтвердил Рорк. — Я тут просмотрел его медицинскую карту. С год тому назад у него диагностировали довольно редкую болезнь. Долго объяснять, но суть в том, что она словно съедает мозг изнутри.

— Излечима?

— Есть кое-какие средства. Скиннер дважды анонимно проходил курсы лечения в одной из частных клиник Цюриха. Процесс замедлился, но в его случае… У него появились осложнения, болезнь повлияла на сердце и легкие. Еще один курс он не выдержит. Врачи дали ему от силы год, теперь ему осталось примерно три месяца. И из этих трех месяцев — максимум два, когда он будет подвижен и деятелен. Он уже позаботился о самоэвтаназии.

— Да, это ужасно! — Ева сунула руки в карманы. Было что-то еще — это было видно по выражению глаз Рорка. Он как-то по-особенному смотрел на нее.

— Все сходится, — сказала она. — Прошлое десятилетиями не давало ему покоя. И прежде чем он покинет этот мир, он желает свести счеты с врагами. И какой бы недуг ни разъедал его мозг, он наверняка только усугубил его несдержанность, фанатизм и неразборчивость в средствах. Ему важно сокрушить тебя до своего ухода. Что между вами еще? Что?

— Я просмотрел еще кое-какие материалы из досье Скиннера о той засаде. Его аналитические заметки, его версии. Он был убежден, что вышел на след моего отца, прежде чем тот снова успел скрыться за границей. Скиннер задействовал свои связи. Считали, что отец направился на запад и несколько дней провел среди своих преступных сообщников. В Техасе, в Далласе… Ева…

К горлу подступила дурнота, сердце Евы забилось в сумасшедшем темпе.

— Но Даллас — это же огромный город… Это ведь совсем не значит, что…

— Время совпадает, — Рорк приблизился, сжал ее руки, словно желая взять ее напряжение на себя.

— Твой папаша и мой, два мелких проходимца в погоне за крупным кушем. Тебя нашли в Далласе всего через несколько дней после того, как Скиннер снова упустил моего отца.