нанимателя, – продолжил Дьякон. – Пока он не начал привлекать покойников, чтобы сэкономить сначала на обслуживающем персонале, а затем и на бойцах.

– Значит, я верно предполагала, – прошептала Катя. А потом уже громче спросила, обращаясь к Дьякону: – Битвы с участием мертвецов понижают общую удачливость человечества?

– В какой-то мере да, – кивнул Дьякон. – Сила отрицательного воздействия зависит от масштабов явления. А Кирилл все чаще и чаще входит в контакт не с людьми, а со свободными световыми сгустками, оставшимися после смерти людей. Им ведь платить не надо. А воюют они не хуже живых. Ведь, умирая, человек не превращается в ничто. Он распадается на световую и плотную составляющие, причем световой сгусток сохраняет всю память, все мысли и навыки человека. При этом чем более энергичным, чем более крепким и здоровым было тело, тем больше энергии получает сгусток и тем дольше он может существовать после смерти. В тонких сферах есть целые световые города, где живут сохранившиеся световые сущности людей.

– Сохранившиеся? – мне послышалась недосказанность.

– Да. Потому что если световой сгусток получает недостаточно энергии в момент смерти или теряет энергию по другим причинам, то его стабильность нарушается, и он начинает разлагаться. Недостаток энергии не позволяет ему свободно перемещаться через сферы, поэтому его выталкивает в самые тонкие слои, и он томится там в одиночестве, пока не разложится полностью. Это самое страшное, что только может случиться с человеком, – провести двести-триста лет в темном и беззвучном чулане собственного разлагающегося сознания, постоянно ощущая приближение конца обретенной вечности.

Мне стало не по себе.

– Ты хочешь сказать, что если мертвеца убьют в сфере взаимодействия, то его постигнет эта участь? – напрямую спросил я.

– Да, – кивнул Дьякон и поднялся с циновок. – Поэтому я и сделал свое устройство.

Он ткнул пальцем в потолок.

– Колокола? – догадалась Катя.

– Именно. Я долго настраивал их тон и ритм ударов, чтобы войти в противофазу с Генератором и аннулировать его работу, хотя бы настолько, чтобы не дать проникнуть сюда покойникам. На большее рассчитывать было нельзя, поскольку, перекрой я доступ сюда и живым, меня тут же разбомбили бы мизеры. Им ведь нужен враг. Они бы меня подавили. Правда, сейчас это можно. Мост взорван, и мизерам еще долго сюда не пройти. Кириллу это выгодно. Мизеры – трудная мишень, куда проще выбросить на черный рынок грибной порошок под брендом «Вонь» и расстреливать в лесу проникающих сюда мальчишек, которые даже не понимают, что происходит. Поэтому он использовал неконвенционное оружие – термоядерный фугас – для подрыва Моста. На его век отсутствия мизеров теперь хватит. Тут за время после взрыва вообще многое изменилось.

– Ну и дела, – насупился я. – И что именно изменилось?

– К Шахматному Храму Кирилл выдвинул специальные укрепленные кордоны, чтобы не давать мальчишкам разбредаться по лесу. Чтобы можно было расстреливать их почти сразу, не давая очухаться. Причем кордоны примерно наполовину укомплектованы покойниками, а наполовину живыми бойцами. В общем, все плохо.

– Получается, что Храм окружен и отсюда к Базе не прорваться? – насторожился я.

– Точно, – вздохнул Дьякон. – Интересно, как там мой звонарь?

– Погоди! – я остановил его. – Ты ведь так и не объяснил, каким образом протащил в сферу взаимодействия колокола. Мне надо знать!

– Хочешь пронести оружие? – сощурился парень.

– Да.

– Все очень просто. Любой предмет, не только живые существа, имеет, кроме плотной, еще и световую часть. Чем больше труда вложено в какую-то вещь, тем сильнее ее световая сердцевина. Когда вещь уничтожается, ее световая матрица продолжает блуждать между сфер и может быть отслежена человеком во время сна. Надо только знать, что все, что тебе снится, является либо световым каркасом когда-то существовавшего предмета, или отражением каркаса еще существующего, либо интерпретацией получаемой во сне информации.

– То есть чтобы пронести в сферу взаимодействия предмет, надо его уничтожить в реальности?

– Да. Потом необходимо, чтобы он приснился тебе. Во сне следует задать ему направление, то есть представить место в нужной сфере, где ты его найдешь. Это древняя шумерская техника. Все не так сложно, как кажется.

– И что, если я усилием воли во сне отправлю что-то в кусты неподалеку от Храма, я там его и найду?

– Непременно. Матрица предмета не имеет собственной воли, поэтому будет двигаться в точку, указанную твоим сознанием.

– А если предмет был уничтожен давно?

– Не имеет значения, – ответил Дьякон. – Если его энергия сильна, он будет существовать в тонких сферах тысячелетиями.

На крыше негромко ударил первый колокол. Затем еще и еще один.

– Наконец-то, – улыбнулся Дьякон. – Теперь мы в относительной безопасности.

– Не понял? – я встал с пола.

– Колокола настроены таким образом, что размягчают сферу взаимодействия в радиусе примерно двухсот метров от Храма. Теперь снаружи сюда не пройти. Если боец Кирилла попробует сунуться, то проснется.

– А если мертвец? – спросила Катя.