– Оля, занеси в Каталог расстояние между патрульными стаями, – сказал я. – Будем дополнять информацию по ходу исследования этих тварей.

– У меня планшет в каюте, – пожала она плечами.

– Никаких больше планшетов. Перегоняй информацию в бортовой компьютер, создавай исполняемый модуль и открывай к нему общий доступ. Будем создавать полноценный операционный справочник по биотехам.

– Как ты себе это представляешь? – спросил Борис.

– Да запросто. Разбиваем всю информацию на классы. Например торпеды, мины, платформы. Вычленяем виды, присваиваем каждому маркировку по функции и номинальному весу. А поскольку твой локатор прекрасно справляется с определением многих характеристик, мы можем производить опознавание в автоматическом режиме. Соединив программный модуль твоего локатора с программным модулем каталога, мы сможем получать много дополнительной информации по каждому виду. Локатор определяет характеристики, находит их в Каталоге, а затем выдает информацию именно по данному виду, собранную моим отцом и постоянно дополняемую нами. Информацию о повадках твари, о ее уязвимых местах, может даже какие-то характеристики искусственного интеллекта и органов чувств.

– Идея хорошая, – согласился капитан. – А с технической точки зрения выполнимая?

– Вполне, – ответила Ольга. – На самом деле я почти всю работу сделала. Теперь остается загнать все в бортовой компьютер и наладить обмен данными между локатором, самой программой и выходным интерфейсом. У меня на это уйдет пара дней, но работать придется тут, в рубке.

– Без проблем, – кивнул Борис. – Жду доклада о результатах.

– Я тебе так покажу, без доклада, – фыркнув, сказала Ольга. – Терпеть не могу эту вашу игру в войнушку.

Она покинула рубку и вскоре, вернувшись с планшетом, занялась передачей данных в бортовой компьютер. К тому времени от выхода из тоннеля мы прошли полных пятнадцать миль на скорости в десять узлов. Патрульные торпеды, медленно двигавшиеся вдоль береговой черты на расстоянии полутора-двух километров от нее, не обращали на нас внимания. Это трудно было объяснить, поскольку на зашедшего в океан человека или на спущенный на воду катер они реагировали моментально. Не думаю, что мы производили в воде меньше шума, чем ныряльщик. К тому же именно у легких патрульных торпед развитых ушей не было, они непрерывно просвистывали пространство ультразвуком на предмет появления возможных целей. Я поделился своими соображениями с Борисом.

– Я тоже об этом думаю, – признался он. – Но возможно, что у них в головах не зашито целей, хотя бы близко подходящих по параметрам к нашему батиплану. Они не воспринимают его как опасность, поскольку мы не нападаем, но не воспринимают и как творение рук человеческих.

– Первое понятно… – задумчиво сказал я. – А вот второе?

– Не исключено, что из-за слишком толстой обшивки. Когда создавались мозги торпед, ничего подобного в технике не было.

– Вообще-то ты прав. – Я вспомнил, как торпеды прощупывали ультразвуком внутренности ботиков, спущенных с «Принцессы Регины». – Они привыкли бить ультразвуком через обшивку и обнаруживать за нею людей. На пустые ботики они очень быстро перестали кидаться.

– Вот именно. Грубо говоря, мы заэкранировались. А в задачи биотехов входит только уничтожение людей. Или заранее занесенной в их мозги техники.

– Интересная мысль. Выходит, что против торпед в таком случае могут оказаться очень эффективными вооруженные подводные роботы, управляемые дистанционно.

– Об этом стоит подумать, – кивнул Борис.

– На самом деле нас заметили, – прервал наши размышления Док, находившийся в кормовом стрелковом комплексе вместе с Катей. – У меня сонар работает в пассивном режиме, так вот я уже долго наблюдаю ультразвуковую активность торпед, мимо которых мы проходим. Они просто не решаются нападать, не могут понять, что ожидать от столь непривычной цели.

– Тогда это не надолго, – сказала Оля, не отрываясь от планшета с данными.

– Ну, к бою-то мы всегда готовы, – улыбнулся я.

– Да, когда-нибудь вступить в схватку нам все равно придется, – согласился Борис.

– Так может лучше пусть это будет наша инициатива? – раздался по внутренней связи голос Кати. – Мы же охотники, а не жертвы.

Мне ее фраза понравилась. Да, мы охотники.

– Что скажешь? – глянул на меня Борис.

– Поддержу Катю. Надоело плестись вдоль берега, как перепуганная крыса у стенки. Мы собирались испытывать батиплан, а не терпение наших стрелков.

– Хорошо сказано, Хай! – поддержал меня Док.

– Всегда рад блеснуть остроумием, – отозвался я.

– Значит команда желает драться? – уточнил Борис.

– Команда желает охотиться, а не драться, – ответил я за всех. – Мы не на войне, Борис. Это ты привык воевать. А мы на охоте. И хотим добыть как можно больше трофеев. Мы для этого вышли. У нас нет задачи отнять у противника флаг путем скрытного перемещения или взять пленных живьем. Мы вышли на охоту. Мы будем просто убивать и ничего больше. У нас нет никаких других тактических и стратегических задач.

– Это ты говоришь как первый пилот или как адмирал? – капитан покосился на меня.

– Как адмирал, – уверенно ответил я.

– Тогда нет вопросов. Все готовы к боевым маневрам?