– И так у вас бывает каждый год? – спросила Кэролайн. Они с Такером расположились недалеко от оркестра, и она могла оценить исполнение по достоинству.

Скрипач начал «Маленький коричневый кувшин», и Кэролайн стала мысленно ему подыгрывать.

– Ты, кажется, хотела со мной о чем-то поговорить?

– Да. Такер, я сегодня встретила Мэтью…

– Уверен, что Бернс нашел способ испортить тебе настроение.

– Он сказал, что завтра собирается произвести в «Сладких Водах» арест. – Кэролайн положила руку ему на плечо. – Что случилось? У тебя какие-нибудь неприятности?

Такер на мгновение закрыл глаза, затем перевернулся и сел.

– Это Дуэйн, Кэро.

– Дуэйн? – Она ошеломленно покачала головой. – Он собирается арестовать Дуэйна?!

– Не знаю, правда, как он сможет это сделать. Адвокат считает, что Бернс берет нас на пушку. Потому что доказательств у него никаких.

– Доказательств чего?

– Похоже, Бернс уверен, что Дуэйн совершил все эти убийства – как ни нелепо это звучит. А у Дуэйна нет алиби. Бернс считает, что нелады Дуэйна с Сисси можно рассматривать как повод.

– Развод как повод для убийства других женщин? – Кэролайн недоверчиво подняла брови. – Но тогда в убийствах можно обвинить половину мужского населения всей страны!

– Мне тоже кажется, что это не слишком убедительно.

– Но тогда почему ты так волнуешься?

– Потому что Бернс, конечно, самая настоящая задница, но он не глуп. Он знает, что Дуэйн пьет. Он знает, как он был оскорблен Сисси. И знает, что Дуэйн был знаком со всеми убитыми – ну, может быть, кроме той, что жила в Нэшвилле.

– В Нэшвилле? Я об этом ничего не слышала… Такер вовсе не собирался рассказывать ей обо всем, надеялся, что ему удастся каким-то образом скрыть происходящее по крайней мере еще на один день. Но едва он открыл рот, как слова полились сами собой, и в конце концов Кэролайн все узнала.

– А что тебе советует адвокат?

– Да чтобы мы жили как ни с чем не бывало. Говорит, что надо подождать. Конечно, если бы у Дуэйна имелось алиби относительно хотя бы одного убийства, все было бы в порядке. Но беда в том, что он ничего не помнит. – Такер нахмурился. – Я звонил губернатору, но сегодня его трудно поймать. Надеюсь, он мне сам перезвонит завтра.

Кэролайн попыталась улыбнуться в надежде, что Такер тоже улыбнется.

– Он, разумеется, какой-нибудь твой кузен? И он действительно слегка улыбнулся.

– Губернатор – нет, но его жена – да. Так что Бернсу придется очень потрудиться, прежде чем он наденет на Дуэйна наручники.

– Если хочешь, я поговорю со своим отцом. Он, правда, занимается государственным арбитражем, но у него очень много знакомых среди адвокатуры по уголовным делам. Такер открыл банку пива и сделал жадный глоток.

– Будем надеяться, что мне не придется еще и тебя втягивать в это дело. Хуже всего то, Кэро, что Дуэйн сам в себе сомневается – настолько он напуган.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Он опасается, что, может быть, когда бывал пьян и ничего не помнил, он мог бы…

У нее упало сердце.

– Но ты же не думаешь, что он…

– Разумеется, не думаю! – Такер едва сдерживал внезапно вспыхнувшую ярость. – Господи боже, да пойми ты, Кэролайн, Дуэйн безобиден, словно щенок. Он может пошуметь и поскандалить в подпитии, но вред при этом причиняет только себе. А кроме того, все это были извращенные и зверские, но в то же время хорошо спланированные убийства. Четко и тщательно продуманные на свежую голову. А у человека, который все время надирается виски, голова свежей быть не может.

– Тебе не надо меня ни в чем убеждать, Такер, – ответила она спокойно, но подумала про себя, не пытается ли он в чем-то убедить самого себя.

– Он мой брат, Кэро. – Для Такера этим было сказано все. Он просто не мог видеть, как Дуэйн и сидящий рядом с ним старый мистер О'Хара передавали друг другу кувшин, в котором явно был не лимонад. – И еще задолго до полуночи он напьется, как суслик. Но у меня не хватает решимости увести его сейчас.

– Однако рано или поздно тебе придется это сделать, правда? – Кэролайн прикоснулась к его щеке. – Иначе тебе придется поставить на нем крест. Я вот все думаю о том, что ты говорил о семейных узах… Главное не в том, чтобы отстоять свою позицию. Главное в том, чтобы поступать по справедливости. Знаешь, я решила сама позвонить матери.

– Вот и умница. А я решил, чего бы мне это ни стоило, заставить Дуэйна лечиться. Наверное, если я буду действовать с умом и по совести, мне удастся уговорить его сделать попытку.

– Миленький, – сказала она с протяжной южной интонацией, – с твоим талантом ты можешь уговорить голодающего отдать тебе последнюю крошку хлеба.

– Неужели?

– Конечно!

Он потянулся к ней и поцеловал в губы.

– Но если так, то, может быть, я и тебя уговорю сделать для меня кое-что, чего мне сейчас очень хочется?

Кэролайн подумала о прохладном, пустом доме, о большой кровати…

– Наверное, ты мог бы меня уговорить, – она положила голову ему на плечо. – Так что ты надумал?

– Но я не хочу тебя обидеть. Она рассмеялась и сказала:

– Ладно уж, обидь.

– Понимаешь, я подумал, вдруг ты будешь смущаться, делая это перед таким количеством народу.

– Что? – Кэролайн, отклонившись, изумленно уставилась на него. – Что, по-твоему, я должна делать перед всеми этими людьми?

– Ну, может быть, сыграешь несколько песенок, дорогая. – Он злорадно усмехнулся и поднял брови в притворном удивлении. – А ты о чем подумала? Ну, Кэролайн, я начинаю подозревать, что ты мыслишь очень односторонне.

– А твой ум, разумеется, сразу устремляется по нескольким интересным руслам. – И, вздохнув, она пригладила волосы. – Ты действительно хочешь, чтобы я сыграла?

– А ты разве не хочешь?

Кэролайн хотела было возразить, но осеклась и покачала головой:

– Ты прав. Мне хотелось бы сыграть. Такер быстро ее поцеловал.

– Пойду принесу твою скрипучку.

Ее вежливо, но не слишком уверенно пригласили присоединиться к небольшому оркестру. Люди предупредительно расступились. «Совсем как школьники, когда к ним приезжает уважаемый, но скучный лектор», – подумала Кэролайн.

Ей пришло в голову, что она уже очень привыкла к овациям при появлении на сцене. Очевидно, слишком привыкла, потому что ее вдруг начала бить нервная дрожь. Небольшой клочок травы перед озером Сладкие Воды, конечно, не Карнеги-холл, но зато здесь ее совсем не знают как скрипачку, не представляют, чего от нее ждать. Кэролайн показалось, что она впервые в жизни вышла на сцену.

В самом деле, абсурдная ситуация. Она чувствовала себя странной и смешной со своим лакированным «Страдивариусом». Кэролайн уже хотела пробормотать извинения и убраться восвояси, когда увидела улыбающегося Джима и поняла, что не сможет уйти.

Старый Куне пробежался пальцами по струнам своего банджо, заставив их зазвенеть. Он видел перед собой только на три фута вперед, но еще мог с блеском сыграть что угодно.

– Ну что же, милая леди, чем могу доставить вам удовольствие?

– Как насчет «Виски на завтрак»?