Он сказал это очень спокойно, в то время как его жадный рот впился в ее шею. Ей даже показалось, что она ослышалась.
Он скучал? Неужели?
Бен не переставая целовал ее, да так, что внутри Уиллы разливалась головокружительная слабость.
— Ты так хорошо пахнешь, — пробормотал он.
Колени ее подкосились, и она вспомнила, как он сказал, что она хорошо выглядит. И хорошо пахнет. Значит ли это, что он «воспринял всю картину в целом»? Она вспомнила циничное замечание Тэсс о том, что должно следовать дальше, и чуть не поперхнулась.
— Все. Хватит.
Сейчас она не могла бы и подушку от себя отпихнуть, не то что возбужденного мужчину, но на него подействовали ее прерывистый голос и дрожащие руки.
— Ладно.
Он продолжал держать ее в объятиях, но уже ослабил хватку и успокаивающе погладил девушку по спине. Уиллу всю трясло, и он мысленно обругал себя за это. Она — невинна, невинна, повторял он про себя как заклинание, до тех пор пока дыхание не пришло в норму.
Он ведь намеревался только подразнить ее, а не осыпать бешеными поцелуями взасос. Но дни, недели — да и, черт побери, годы! — ожидания и желания распалили его не на шутку.
А ведь он здесь, в этой самой комнате, на этой самой кровати чуть было не поступил с ней так, как ни один порядочный и цивилизованный человек не должен поступать с девственницей!.
— Извини. — Он взглянул ей в лицо. — В глазах ее попеременно вспыхивали страх, любопытство и желание. Бен не хотел, чтобы она его боялась. — Я не собирался тебя пугать, Уилл. Просто на минуту забылся. — Напряжение прошло, и он намотал на; палец ее локон. — Наверно, это все из-за прически.
Он извиняется, с некоторым недоумением сообразила она. И еще что-то новое было в его глазах. Не нежность, нет, нежности Уилла от него не ожидала, — но это была и не похоть. Может быть, — и при этой мысли Уилла улыбнулась про себя, — может быть, что-то вроде симпатии?
— Все нормально. Я тоже, кажется, на минуту забылась. Должно быть, все дело в том, что ты меня проглотил, словно две кварты самого лучшего виски.
— Ты опьяняешь почище виски, — пробормотал Бен.
— Правда?
Она произнесла это так по-женски, что кровь снова бросилась ему в голову.
— Не заводи меня. Вообще-то, я пришел сказать тебе, что мы с Адамом собираемся съездить в горы, проверить кое-что. Зак говорит, один перевал завалило снегом. И еще он говорит, что, похоже, какие-то охотники пользовались твоей хижиной.
— Почему он так думает?
— В один из своих полетов он заметил следы и, кажется, еще что-то. — Бен пожал плечами. — Не впервой, но раз уж я собрался посмотреть заваленный снегом перевал, мы с Адамом решили, что надо проверить и это тоже.
— Я поеду с вами. Буду готова через пятнадцать минут.
— Мы и так слишком поздно выезжаем. Скорее всего к ночи не вернемся. Свяжемся с тобой по радио из хижины.
— Я еду. Скажи Адаму, чтобы оседлал для меня лошадь, а я пока соберу снаряжение.
Как же здорово скакать верхом, думала Уилла. Сидеть в седле и ощущать, как по мере подъема свежеет горный воздух. Кобыла резво скакала по снегу, явно наслаждаясь скоростью. Изо рта у нее валил пар, мелодично позвякивала сбруя.
Ярко светило солнце, ослепительно переливался девственно-чистый снег, ветви деревьев клонились под снежными шапками. Здесь, в горах, весна наступает позже, а длится совсем недолго.
Нарушив тишину, прокричал сокол, и Уилла увидела следы оленя и другой дичи, на которую охотились в горах хищники. Неделя сибаритства — это, конечно, здорово, но ее настоящий мир — здесь. Чем выше они поднимались, тем больше Уилла радовалась, что вернулась домой.
— У тебя ужасно самодовольный вид. — Бен ехал по левую руку от нее, слегка придерживая поводья и испытующе разглядывая ее лицо. — Что они там с тобой такое сделали на этом роскошном курорте?
— Самые разные вещи. Чудесные вещи. — Уилла наклонила голову и послала Бену лукавую улыбку. — Они меня натирали всякими кремами. Везде. — Шутишь? — Бен ощутил приятное легкое покалывание в паху. — Везде-везде?
— Угу. Меня намазали маслом, растерли и отполировали. Это было так приятно. Тебе когда-нибудь втирали в тело кокосовое масло, Бен?
Покалывание в паху усилилось.
— Это предложение?
— Я просто рассказываю. А в конце дня тот парень, что делал массаж…
— Парень? — Бен, как ужаленный, подскочил в седле. Его резкий тон услышал Чарли и, взвизгнув, перестал исследовать окрестности и помчался к хозяину. — Какой парень?
— Массажист.
— Ты позволила мужчине…
— Конечно. — Довольная его реакцией, Уилла повернулась к Адаму. Искорки в его глазах свидетельствовали о том, что ее брат прекрасно понимает, какую игру она ведет. — Лили делали какую-то штуку, которая называется «ароматерапия». По-моему, предки моей матери занимались этим на протяжении веков. Использовали травы и ароматы для расслабления, для успокоения. А теперь этому придумали хитрое название и дерут втридорога.
— Белые люди, — хмыкнул Адам. — Всегда норовят извлечь пользу из природы.
— Не говори. Я вот спросила массажистку Лили…
— Массажистку? — перебил Бен. — Лили делала массаж женщина?
— Да. Так вот, я спросила массажистку, почему она полагает, будто это они придумали все те способы лечения, которые испокон веку использовали индейцы: грязевые ванны, траволечение, масла из растений. Белых тогда и в помине еще не было.
— А почему это у Лили была массажистка, а у тебя массажист?
Уилла обернулась к Бену.
— Лили очень застенчива. Так вот, все эти их способы лечения идут из древности. А такие кремы и масла моя прабабушка готовила у себя дома, на домашнем очаге.
— А они перелили их в красивые баночки и выдают за собственное изобретение, — подхватил Адам.
Бен понял, что его подкалывают, и приподнялся в стременах.
— А медвежьим салом тебя тоже натирали?
Уилла с трудом подавила улыбку.
— Вообще-то, я предложила им поразмыслить на этот счет. Знаешь, Бен, ты скажи Шелли, когда она перестанет кормить грудью, пусть съездит туда на уик-энд. И непременно пусть закажет массажиста по имени Деррик. Он — просто чудо какое-то.
Адам как-то странно закашлялся и, пришпорив лошадь, поскакал вперед. Чарли со счастливым лаем устремился вслед за ним.
— И этот парень, как его там, Деррик, видел тебя голой?
— Это же его работа. — Уилла тряхнула своими пышными волосами, уже ничуть их не стесняясь. — Я подумываю о регулярном массаже. Это так… расслабляет.
— Могу себе представить. — Бен, протянув руку, взял поводья второй лошади, и теперь он и Уилла ехали совсем рядом медленным шагом. — У меня есть к тебе один вопрос.
— Какой же?
— Ты нарочно меня дразнишь?
— Может быть.
Он кивнул.
