– Эй, послушай, я же просто стараюсь проявить внимание.

– Иди проявляй внимание к кому-нибудь другому. У тебя отлично получается.

– Значит, я тебя все-таки интересую. И ты хочешь выяснить со мной отношения.

– Сгинь, Грейстоун! Я не в настроении.

Повернувшись к нему спиной, Колли заметила свое обручальное кольцо, забытое на серванте. Вот черт! Только этого ей не хватало. Она подошла к серванту, подхватила цепочку с кольцом, сжала ее в кулаке.

– Колли Данбрук, которую мы все знаем и любим, всегда в настроении надавать кому-нибудь по морде. – Он подошел к кровати, пока она запихивала кольцо с цепочкой в карман. – Что это? Перебираешь семейные фотографии?

Колли побелела как полотно.

– С чего ты взял?

– Потому что они лежат на постели. Кто это? Твоя бабушка? Никогда с ней не встречался. Хотя мы ведь не успели подружиться семьями.

– Это не моя бабушка. – Она выдернула фотографию у него из рук. – Убирайся!

– Погоди. – Он по старой привычке коснулся костяшками пальцев ее щеки, и Колли чуть не расплакалась. – В чем дело?

– Дело в том, что мне хочется побыть одной, если тебя не затруднит.

– Детка, мне знакомо это лицо. Ты не на меня злишься, ты расстроена. Скажи мне, что случилось?

Соблазн был велик. Ей так хотелось выплеснуть все наружу.

– Не твое собачье дело! У меня своя жизнь. Ты мне не нужен.

Его взгляд стал ледяным.

– Верно! Ты никогда не нуждалась во мне. Ладно, не буду тебе мешать. У меня в этом деле накопился большой опыт. Я все время старался не путаться у тебя под ногами.

Он направился к двери, на ходу бросив взгляд на футляр с виолончелью в углу, на свечу с запахом сандала, горящую на серванте, на переносной компьютер, оставленный на постели, и на открытый пакет бисквитного печенья около телефона.

– Узнаю свою Колли, – пробормотал он.

– Джейк! – Колли вплотную подошла к двери, почти коснувшись его. Едва не поддалась порыву положить руку ему на плечо и притянуть к себе. – Спасибо за пиво, – сказала она и прикрыла дверь.

Но не захлопнула.

Она чувствовала себя взломщицей. У нее был ключ от входной двери, ей был знаком каждый уголок большого кирпичного дома в Маунт-Холли, но это ничего не меняло.

Все равно она вломилась в дом в два часа ночи.

После визита Сюзанны Каллен Колли так и не смогла успокоиться. Она не могла есть, спать, погрузиться в работу. Она поняла, что сойдет с ума, если будет сидеть в унылой комнате мотеля и гадать, что случилось с потерянным ребенком незнакомки.

Конечно, она ни минуты не думала, будто она и есть тот самый ребенок. Но она была ученым, исследователем и знала, что будет биться над головоломкой, пока не получит ответ. Поэтому она взяла отгул и отправилась в дом своих родителей, не слушая протестов Лео. По пути она убедила себя, что выбрала единственный разумный путь. Даже если для этого придется вломиться в дом родителей в их отсутствие, рыться в их бумагах в поисках доказательств того, что ей и так было хорошо известно.

Она – Колли Энн Данбрук.

В доме было темно. Родители наверняка включили охранную сигнализацию, предупредили соседей об отъезде, прервали доставку газет и почты. Они были разумными, ответственными людьми. Они любили играть в гольф и давать званые обеды. Они любили проводить время вместе, смеялись над одними и теми же шутками. Отец обожал возиться в саду. Мать коллекционировала старинные часы. Он четыре дня в месяц оперировал бесплатно в государственной клинике. Она давала уроки музыки одаренным детям из неимущих семей. Такие люди не занимаются похищением детей.

Колли отперла дверь и вошла в дом, зажгла свет в холле и набрала код охранной сигнализации. Она не могла вспомнить, когда в последний раз была в этом доме одна. Наверняка еще до того, как переехала в свою первую меблированную квартиру.

Она пересекла холл, поднялась по лестнице на второй этаж и прошла по коридору в кабинет отца. На пороге она задержалась, окинула встревоженным взглядом содержащийся в образцовом порядке старинный письменный стол красного дерева, чистую промокательную бумагу, заправленную в кожаный держатель вишневого цвета, серебряный письменный прибор с бесполезной, но очаровательной чернильницей и гусиным пером.

Рабочее кресло отца было обито той же вишневой кожей. Колли прямо-таки видела, как он сидит в этом кресле, изучая какой-нибудь медицинский журнал или садовый каталог, и очки сползают ему на кончик носа, а светло-золотистые волосы, уже подернутые сединой, падают на широкий лоб.

Сколько раз Колли впархивала в эту комнату, плюхалась с размаху в одно из двух удобных гостевых кресел и прерывала работу отца своими рассказами, жалобами или вопросами! Если он был действительно очень занят, ему довольно было бросить на нее взгляд поверх очков, и она тихонько уползала обратно. Но чаще всего он бывал ей рад.

Теперь она сама себе казалась воровкой.