– Трудное выдалось утро, Громобой?

– Мама нашлепала меня! Она меня ударила. Три раза.

– Моя мама тоже иногда меня шлепала, но, если честно, попке не было больно. Страдали только мои чувства. А ты в отместку сказал, что ты ее больше не любишь. Чтобы ей тоже было больно.

– Я ее не люблю, когда она злая.

– А часто она злится?

– Не-а. Но сегодня она злая. – Тай поднял голову и устремил на Дага взгляд, которому сумел придать одновременно скорбное, невинное и полное надежды выражение. – А можно мне сегодня пожить у тебя?

– Ну ты сам подумай. Если ты уйдешь ко мне, твоей маме будет очень одиноко.

– Она меня больше не любит, потому что плохие парни засорили туалет, и он перелился через верх, а мы испачкались арахисовым маслом и испортили туфлю. – По щекам мальчика покатились слезы. – Но мы же не нарочно!

– Бурный выдался денек. – Не в силах больше сдерживаться, Даг расцеловал обе горячие, влажные от слез щечки. – Но если ты не нарочно, значит, надо бы попросить прощения. Как ты думаешь?

– Она меня не послушает. Она сказала, что мы – пара язычников. – Теперь глаза Тая округлились, в них появилось озадаченное выражение. – А что это такое?

Ну как против этого устоять? Всю жизнь Даг старался избегать привязанностей, идти своей дорогой, ни во что не вмешиваясь. Он дорожил своим одиночеством. И вот теперь эта женщина, этот ребенок, этот щенок вцепились крючьями в его бедное сердце.

– Это те, кто плохо себя ведет, – вот как ты с Элмером. Твоей маме надо работать, а вы ей мешали.

– Мама Брока не работает.

Даг вспомнил свое собственное детство. Он тоже жаловался и дулся, когда мама была слишком занята чем-то другим, вместо того чтобы уделять все внимание ему. «Ах, ты слишком занята для меня, да ? Прекрасно. У меня тоже не найдется минутки для тебя». До чего же это было глупо! А глупее и обиднее всего то, что он только теперь это понял, когда ему за тридцать. Увидел зареванного четырехлетнего мальца и понял, чем отзывались его детские обиды в сердце матери.

– Мама Брока – не твоя мама. Твоя мама – особенная, другой такой нет. На всем белом свете. – Даг крепко обнял Тая, потрепал его по волосам, пока Элмер прыгал вокруг них, зажав в зубах палку, явно готовый к игре. – Когда ведешь себя плохо, надо это признать. Надо сделать что-то хорошее, чтобы тебя простили. – Он опустил Тая на пол и бросил палку, приведя Элмера в полный восторг. – Держу пари, твой отец так бы и сказал.

– У меня нет папочки. Он отправился в рай и никогда не вернется.

– Это больно. – Даг присел на корточки. – Я думаю, ничего больнее этого на свете быть не может. Зато у тебя замечательная мамочка. Так написано на ее футболке.

– Она на меня злится. Мы с бабушкой купили эту футболку маме на день рождения, это был мой подарок. А Элмер прыгнул, и мама пролила кофе. Она сказала нехорошее слово. – При воспоминании об этом губы мальчика опять задрожали. – Она два раза это сказала. Громко-громко.

– Да уж, я вижу, она здорово разозлилась. Но мы можем это исправить. Хочешь, мы это исправим?

Тай шмыгнул носом, вытер его рукой.

– Давай.

Лана уже закончила разговор по телефону, когда дверь отворилась. Она встала, попыталась пригладить волосы и хоть немного овладеть собой. В дверь вошел Тайлер с растрепанным букетиком анютиных глазок.

– Прости, я вел себя плохо и говорил плохие вещи. Не сердись на меня.

– О, Тай! – Лана со слезами опустилась на корточки и прижала сына к себе. – Я больше не сержусь. Прости, что я тебя отшлепала. Прости, что я на тебя накричала. Я так тебя люблю… больше всех на свете.

– Я собрал тебе цветочки. Ты их любишь.

– Да, они мне очень нравятся. – Лана отстранилась. – Я поставлю их у себя на столе и буду на них смотреть, пока работаю. А потом позвоню и узнаю, можно ли тебе пойти в гости к Броку.

– Я не хочу к Броку. Я хочу остаться здесь и тебе помогать. Я уберу игрушки, как ты велела.

– Правда?

– Ага. И я больше не буду убивать плохих парней в туалете.

– Хорошо. – Лана поцеловала его в лоб. – Все у нас будет хорошо. Иди собирай игрушки, а я включу тебе «Звездные войны» на видео.

– Ладно. Пошли, Элмер! – И Тай бегом бросился в гостиную.

Лана предприняла еще одну безнадежную попытку поправить волосы, и хотя ее телефон снова зазвонил, прошла в кухню, где Даг потягивал кофе из кружки.

– Прости, мне очень жаль, что ты нарвался на семейную сцену.

– У вас такое часто случается?

– Обычно у нас такого не бывает. – Лана сняла с полки маленькую зеленую вазочку. – Я сама во всем виновата. Надо было отослать Тая к няне, но я решила: с какой стати? Я же его мать! Отпустила ассистентку и пытаюсь сама вести все дела, а когда что-то пошло не так, срываю злость на ребенке и его безмозглом