— Должен признаться, что на этот раз я потерял нить твоих рассуждений. Ты не мог бы прокрутить свою последнюю фразу еще раз, но помедленнее?

— Брось, Ааз, ты ведь знаешь, о чем я говорю. Ты добыл мне больше денег, чем я смогу потратить за всю жизнь, предоставил прекрасный дом… постоянную работу в любое время, когда мне захочется… короче, все что мне нужно не только для выживания, но и процветания. Все.

— И?

— И ты устроил меня, чтобы тебе можно было удалиться? Вся возня именно для этого?

В тайне я надеялся, что Ааз расхохочется мне в лицо и скажет мне. что я дурак. Вместо этого он отвел взгляд и замкнулся в молчании.

— Я подумывал об этом, — проговорил он наконец. — Ты в последнее время действовал весьма неплохо и, как ты говоришь, эта самая последняя сделка гарантирует, что ты не умрешь с голоду. Истина в том, что ты больше не нуждаешься, по настоящему не нуждаешься во мне.

— Но, Ааз.

— Нечего мне “по-аазить”. Я всего лишь повторяю то, что ты вбил мне в голову в начале этой аферы. Ты не нуждаешься во мне. Я много размышлял об этом, и ты прав. Я думал, тебе всегда хотелось услышать, как я скажу тебе это.

— А, может, мне не нравится быть правым, — жалобно произнес я, — может быть, я желаю и ДАЛЬШЕ нуждаться в тебе и в том, чтобы все могло бы вечно продолжаться так же, как было в прошлом.

— В этом-то, в общем, и состоит повзросление, малыш, — вздохнул Ааз. — В умении смотреть в лицо действительности, нравится она нам или нет. Ты это сделал, и я считаю, что мне тоже самое время сделать то же самое. Вот почему я и собираюсь остаться рядом.

— Но ты не обязан… что?

Лицо моего учителя раздвинулось в одной из его экспансивных усмешек.

— В данном случае, действительность, которой я смотрю в лицо, заключается в том, что независимо от того, нуждаешься ты во мне или нет, взяв тебя в ученики, я поразвлекался больше, чем мне удавалось за много веков. Я не уверен, что именно случится с тобой дальше, но не упущу этого и за все золото на Деве.

— Это великолепно.

— …Конечно, я еще многому могу тебя научить, точно так же, как сам многому научиться у тебя.

— У меня? — моргнул я.

— Угу — Я уже какое-то время учусь у тебя, малыш. Просто никогда раньше не набирался мужества признаться в этом. У тебя есть навык, как иметь дело с людьми, которые тебя уважают, даже те, кто тебя недолюбливают. Боятся-то меня многие, но уважают не слишком много. Вот поэтому я и изучал твои методы и твердо намерен продолжить.

— Это… э-э… интересно, Ааз. Но как получилось, что теперь ты говоришь мне об этом?

— Потому, что если в останусь, то при одном условии: ты проснешься и примешь то, что ты теперь — полноправный партнер в наших отношениях. Чтобы больше никакого такого вздора как “ученик”. Это слишком тяжело для моих нервов.

— Ну и ну, Ааз… я…

— Заметано?

— Заметано.

Мы торжественно пожали друг другу руки и я вспомнил, что он отказался совершить этот последний акт, когда впервые принял меня в ученики. Полноправнеший партнер. Ух, ты. У меня даже закружилась голова.

— А теперь, что за другая вещь?

— Хммм… извиняюсь?

— Если я правильно помню, ты сказал, что тебя беспокоит пара вещей. Какая же другая?

— Ну… она — этот дом.

— Что такого в этом доме? — взорвался Ааз, с легкостью впадая в знакомую схему поведения. — В нем достаточно места для нас и наших друзей, и твоих телохранителей, когда те заявятся, и для Лютика с Глипом, и всех прочих, кто ни забредет.

— Это правда.

— И что еще важнее, он достался нам даром. Это выгодная сделка.

— Скажи, Ааз, это еще раз.

— Я сказал… “эта выгодная…”. О.

— С деволами, верно?

— Да брось, Скив. Это же просто дом. Что тут может быть неладно?

— Как ты выражаешься, “ум лукавит”. Я пытался засечь, в чем тут уловка, и хочу, чтобы ты проверил меня. Мне надо посмотреть, верны ли мои факты и логика.

— Добро.

— Итак. Деволы — мастера путешествовать по измерениям. Если я правильно понял, они сумели построить эти дома “более внутри, чем снаружи”, попросту чуть сместив измерения. То есть, если и мы пронумеруем измерения и Дева будет номером один, то наша дверь находится в измерении номер один, а остальной дом — в измерении — в измерении номер два, четыре или что-то в этом роде.

— А вот об ЭТОМ я раньше не подумал, — признался Ааз, — деволы об этом не очень-то распространяются. Это, однако, имеет смысл. Лавочнику было бы трудно прикидываться нищим, имея сразу за плечами такие хоромы. Если бы я подумал, то сообразил бы, что для хранения своего богатства деволу нужно какое-то потайное место.

— Значит, нам практически подарили собственное измерение, — продолжал я. — Измерение, не числящееся в реестре, и все наше. И даром, а не как иначе.

— Совершенно верно, — кивнул Ааз, но теперь в его голос закралась нота сомнения.

— Чет мне хочется знать, так это к скольким таким ответвленным измерениям имеют доступ деволы, и почему именно это остается пустым? Что находится в этом измерении?

— Наш дом? — предположил на пробу мой учитель.

— А еще что? — не отставал я. — Я заметил, что тут нет никаких окон. Что находится на задней дверью, о чем деволы так и не сказав нам, охотно расстались?

— За задней дверью?

Я отдернул гобелен, показав дверь, замеченную мной во время нашею первою осмотра. Она была из тяжелою дерева с нарисованными на ней странными символами. ЕЕ также держал массивный засов и несколько меньших, но не менее действенных на вид замков вдоль всего косяка.

— Я пытался что-нибудь сказать в то время, но ты говорил мне заткнуться.

— Да, говорил, точно.

Мы оба несколько секунд смотрели молча на дверь.

— Вот что я тебе скажу, — тихо произнес Ааз. — Давай подождем с исследованием этого дела до другого дня.

— Правильно, — без каких-либо колебаний согласился я.

— …И пока мы не расследуем, давай не упоминать об этом другим.

— Я думаю точно также.

— …И партнер?

— Да, Ааз.

— Если кто-нибудь постучит в эту дверь, не отвечай, если с тобой не будет меня.

Наши взгляды встретились, и я дал гобелену упасть обратно, на место.

Гл. 1 — Альберт Эйнштейн, великий ученый, открывший Теорию Относительности, следовательно