Для прикрытия обоих конвоев RF-51 и JW-51B были выделены два крейсера – «Шеффилд» и «Ямайка», под командованием контр-адмирала Р.Л. Бернета, кавалера ордена Бани и ордена Британской империи IV степени, державшего свой флаг на «Шеффилде».
Надстройки военных кораблей покрылись толстым слоем льда, который чуть было не лишил их возможности сражаться, а торговые корабли не смогли бы разгрузиться по прибытии в порт назначения. Для того чтобы устранить эту опасность, на судах, трюмы которых были забиты грузами, а палубы заставлены самолетами и танками, постоянно проворачивали лебедки. Остановившись, они тут же замерзали, и никто не знал, удастся ли их снова запустить, когда придет время разгружаться в Мурманске.
На малых эскортных кораблях на надстройках намерзало до 150 тонн льда, и это угрожало их остойчивости. Однако все это были временные трудности, постоянно же существовала другая опасность – из-за сильного холода могло отказать вооружение и визуальные сигнальные средства. Последняя опасность была особенно серьезной, поскольку радиообмен мог выдать врагу местоположение кораблей союзников.
Условия на борту судов были просто ужасными; на переборках намерзал конденсат толщиной до трех дюймов, несмотря на то что от него пытались избавиться с помощью пара, подававшегося из машинного отделения. Видимость во время следования этого конвоя не превышала семи миль к северу и десяти к югу. Небо почти все время было затянуто низкими облаками. В ночь на 28 декабря налетел штормовой ветер, и восемь судов из колонны потеряли контакт с остальными. На их поиски был послан минный тральщик «Брэмбл». Три торговых судна вскоре воссоединились с конвоем, «Брэмбл» так и не вернулся.
А тем временем ни адмирал Бернет с его двумя крейсерами, ни капитан Шербрук с конвоем не знали о местоположении друг друга.
Утром 31 декабря температура опустилась до -16 градусов, и все корабли были покрыты льдом; ветер стих, а лениво колышущееся море равнодушно ожидало очередных жертв. «Хиппер» и «Лютцов» шли в сторону конвоя – шесть 11-дюймовых, восемь 8-дюймовых и шесть 6-дюймовых орудий против восьми 4,7- дюймовых орудий на «Онслоу», «Ашатесе» и двенадцати 4-дюймовых орудий на «Обидиенте», «Обдьюрате» и «Орвелле». Три последних корабля, как и «Онслоу», должны были быть вооружены 4,7- дюймовыми орудиями, но из-за немецких воздушных налетов, в первую очередь на Ковентри, военные заводы не смогли вовремя поставить новые орудия, и по завершении строительства самих кораблей их вооружили устаревшими 4-дюймовыми орудиями, снятыми со списанных в межвоенный период эсминцев.
По расчетам специалистов, британские эсминцы мало что могли сделать в случае столкновения с немецкими кораблями; единственным утешением была плохая погода, которая, правда, постепенно улучшалась. Погода мешала немецким разведывательным самолетам и субмаринам вести наблюдение за морем. С «Обидиента» поступило сообщение о находящейся вблизи подводной лодке, но долгие ее поиски ничего не дали.
В последнее утро 1942 г. справа от конвоя из полутьмы и тумана вынырнули немецкие эсминцы, сначала два, потом еще один. Они были замечены корветом «Хайдерабад», который принял их за русские корабли, шедшие на помощь англичанам, и поэтому не сообщил о них.
Почти сразу же после этого их заметил «Обдьюрат», также справа от конвоя. «Обдьюрат» пошел на сближение, но пересек путь судам, шедшим в хвосте конвоя, и повернул на север. Немцы открыли по нему огонь, и «Обдьюрат» вернулся к конвою. В то же самое время капитан Шербрук развернул свой «Онслоу» в сторону опасного участка – хвоста конвоя, приказав эсминцам сосредоточиться, а конвою повернуть на юг. Под низко нависшим мрачным небом «Онслоу» и последовавший за ним «Орвелл» бросились на противника. Сквозь облака пробивался слабый серый свет, а горизонт освещался вспышками орудийных залпов.
Вскоре появился еще один вражеский корабль – он на большой скорости приближался к конвою. На «Онслоу» опознали «Хиппер», который почти сразу же осветился оранжевыми вспышками выстрелов. Он открыл огонь из восьми своих 8-дюймовых орудий, направленных на «Онслоу» и «Орвелл», но «Ашатес», находясь в 4 милях от них, закрыл хвост уходящего конвоя дымовой завесой. Но, ставя ее, «Ашатес» резко выделялся на фоне белого дыма завесы, и немцы отлично его видели.
«Хиппер» же, благодаря своей защитной окраске светло– и темно-серого цвета, был виден очень плохо, однако яркие огненные всплески от выстрелов его 8-дюймовых орудий выдавали его присутствие. Один- единственный такой снаряд мог вывести эсминец из строя, а всплески взрывов вздымались все ближе и ближе к эсминцам. Французский капитан Вюлье после войны так описывал этот момент: «Наверное, ни один конвой за всю историю морских сражений не оказывался столь открытым для пушек врага, а у больших кораблей не было лучшего шанса продемонстрировать всю свою мощь».
«Онслоу» открыл огонь с 9000 ярдов и одновременно маневрировал так, чтобы находиться между «Хиппером» и конвоем. «Хиппер» в это время обстреливал торговые суда, шедшие в хвосте конвоя, стараясь попасть в первую очередь в новейший танкер «Эмпайс Эмералд».
В это время другие британские эсминцы, которые в начале боя находились на флангах конвоя, шли на соединение с «Онслоу». Капитан Шербрук, однако, не мог сосредоточить все свое внимание на «Хиппере», поскольку знал, что где-то рядом находятся еще три немецких эсминца, которые были замечены в начале боя. Поэтому он разделил свои силы и послал «Обидиет» и «Обдьюрат» защищать торговые суда от этих эсминцев, которые могли появиться с другой стороны, а «Онслоу» и «Орвелл» оставил между «Хиппером» и конвоем.
Стало ясно, что германский крейсер опасался торпедной атаки и не подходил близко; поэтому началась беспорядочная перестрелка между «Хиппером» и «Онслоу» и «Орвеллом». Обе стороны стреляли с неравномерными промежутками сквозь дым и туман, стоило им только увидеть друг друга. На протяжении всего боя расстояние для торпедной атаки британских эсминцев было слишком велико; они постоянно маневрировали, уклоняясь от немецких снарядов. В 10.06 англичане трижды поразили «Хиппер», когда германский корабль попытался сделать рывок вперед и в сторону от преследователей, чтобы обойти заслон из эсминцев и напрямую выйти на конвой.
К месту сражения спешили и другие корабли – «Шеффилд» и «Ямайка», но им требовалось около двух часов, чтобы достичь конвоя. Шербруку эти два часа показались, наверное, вечностью, и он опасался, что по истечении этого времени на свете уже не будет ни его, ни его кораблей. К счастью, капитан Шербрук еще не знал тогда, что «Лютцов», гораздо более мощный корабль, чем «Хиппер», находился поблизости и был готов вступить в бой.
А пока непосредственной заботой капитана Шербрука было держаться между «Хиппером» и конвоем, а также умело управлять своими эсминцами, чтобы вода от разрывов снарядов не попадала на борт корабля и, замерзая, не выводила из строя пушки и торпедные аппараты.
Конвой, скрытый дымовой завесой, поставленной эсминцем «Ашатес», пока не обстреливался, и «Хиппер» сосредоточил весь свой огонь на «Онслоу».
8-дюймовые снаряды легли совсем рядом с полубаком британского эсминца, следующий залп угодил в то же самое место. Шербрук стоял на открытом мостике и обдумывал ситуацию; когда вражеские снаряды перелетели через «Онслоу», стало ясно, что противник сейчас уменьшит дальность стрельбы и накроет эсминец. «Онслоу» отвернул. После недолета комендоры противника должны были увеличить дальность, и «Онслоу» повернул в сторону немцев. Таким образом удалось уберечься от пяти залпов, каждый из которых мог бы потопить британский эсминец. Снаряды шестого залпа легли по обеим сторонам корабля на уровне мостика, и осколки повредили корпус в районе машинного отделения.
В 10.20 прозвучал седьмой залп.
Восьмидюймовый снаряд попал в верхнюю часть дымовой трубы, словно гигантским топором расколол ее пополам и изрешетил заднюю часть мостика. Капитан Шербрук был тяжело ранен, он потерял глаз и временно ослеп; главные антенны и оба радара были уничтожены, машинное отделение получило пробоину, два носовых орудия вышли из строя, а на передней надстройке и жилой палубе начался пожар. Начали рваться готовые к стрельбе снаряды, а еще один разорвавшийся рядом немецкий снаряд вызвал во многих местах течь. «Онслоу» вынужден был уменьшить ход до 15 узлов, а капитан Шербрук, превозмогая боль, отказывался от медицинской помощи, пока не убедился, что пробоина в машинном отделении заделана и рулевое управление работает, а командование боем, подчиняясь его приказу, принял на себя
