Гости расселись первыми. Вслед за ними на стулья опустились хозяева (Потапов при этом так и остался в своем костюме Деда Мороза, только накладную бороду снял), и по команде Сергея «налетай» все стали раскладывать угощение по тарелкам.
На часах была половина первого, когда начались танцы. Проходили они в другой комнате, что было только на руку не принимающему в них участия Головину. Оставшись один за столом, он наложил себе целую тарелку салата и, уткнувшись в телевизор, стал его поедать. Отвлекся от трапезы он всего пару раз: первый, когда Потапов в костюме Деда Мороза ввалился в комнату и сообщил Станиславу, что отправляется поздравлять соседей, и звал его с собой, а второй, когда тот спустя минут десять вернулся. Головин как раз накладывал в опустевшую тарелку отбивных. Судя по всему, у соседей Сергей успел порядком нагрузиться, поскольку на Головина воззрился с таким удивлением, будто никак не ожидал его здесь увидеть, а потом издал идиотский возглас «Е-хо-хо!» и стал пятиться. Станислав отсалютовал ему фужером и вежливо поинтересовался, как Сергей сходил к соседям, хотя его это мало волновало. Потапов ничего вразумительного не ответил. Разразившись повторным «Е-хо-хо!», он удалился, прикрыв за собой дверь. Что, собственно, Стаса порадовало! Теперь ему ничто не мешало наслаждаться праздником: до этого громкая музыка заглушала телевизор, а теперь воцарились покой и относительная тишина. А тут еще по ящику начали показывать фрагменты старых «Огоньков», к которым Стас питал особую слабость, а отбивные на блюде все не кончались...
Отправив в рот очередной кусок сочнейшей свинины, Головин довольно зажмурился. «А может, и не такой уж ужасный Новый год получился, – пронеслось в его голове. – Вполне сносно гуляем...»
Стоило ему так подумать, как по квартире разнесся истошный женский крик. Станислав, подавившись мясом, выскочил из-за стола.
– Что случилось? – крикнул он.
– Стас, сюда! – откликнулась на его вопль супруга.
Головин, проглотив недожеванную свинину и наскоро утерев рот салфеткой, бросился к двери. Толкнув ее, он выбежал в прихожую и стал оглядываться. Квартира Потаповых была очень странно спроектирована. Головин не знал, изначально ли так было или это более поздняя перепланировка, но факт оставался фактом – таких запутанных жилищ ему прежде видеть не приходилось. Из прихожей можно было сразу попасть только в «зал», а вот чтобы оказаться в кухне, необходимо было преодолеть длинный коридор с аркой. При этом туалет с ванной находился в совершенно противоположном направлении и, можно сказать, в другом крыле. То есть из прихожей выходил еще один коридор, который поворачивал налево и заканчивался мини-холлом. Попав в него, можно было двигаться дальше – еще через одну арку к туалету с ванной, а затем к спальне и гостиной. В гостиной как раз народ и танцевал. А вот в спальне, где была еще одна лоджия, все курили...
– Стас! – послышался возглас супруги. – Ну, где же ты?
Крик раздавался со стороны кухни, и Головин бросился туда. Преодолев коридор и арку, он увидел сгрудившихся на пороге кухни гостей. Не видно было только хозяев. Однако Лена находилась где-то поблизости, ибо Головин слышал ее надрывный плач.
– А ну-ка разойдитесь, – скомандовал Станислав, растолкав не подчиняющихся его приказам людей, и ввалился в кухню. – Что тут у нас?
Никто Головину не ответил, да этого уже и не требовалось. Майор сам увидел, «что тут у нас» – на полу кухни, разметав руки, лежал Дед Мороз. Шапка его сползла на картонный нос, борода сбилась, отороченный белым мехом красный халат распахнулся на груди, явив взору Головина окровавленную рану, из которой торчал кухонный нож.
– Его убили, да? – услышал он за своей спиной сиплый голос Кольцова.
– А ты как думаешь? – судорожно выдохнула его супруга. – Сам он, что ли, себя?..
– Сереженька-а-а! – услышал Головин женский вопль и подумал сначала, что это кричит Лена, сидящая на корточках в углу кухни, но оказалось – причитает ее лучшая подруга. – Милы-ый... – захлебнулась плачем Катя и собралась кинуться покойнику на грудь, но Головин ее остановил.
– К трупу не подходить, – строго сказал он, оттеснив женщину на прежнее место. – И никому не расходиться до приезда опергруппы!
С этими словами майор шагнул к стоящему на холодильнике телефону и стал набирать номер дежурного. Пока он тыкал в кнопки, супруга покойного поднялась с корточек и, схватив со стола полотенце, хлестнула им подругу по щеке.
– Гадина! – выплюнула она в лицо Кате. – Я думала, к кому же это мой ходит? А вон что оказывается – к подружке моей наилучшей, которую я как родную дома привечаю...
– Да пошла ты, – зло выдохнула Катя. – Тоже мне святоша. Сама вон с Кольцовым путаешься, думаешь, я не знаю?
– Что-о-о? – трубно протянула Марта, на вопрос которой никто не обратил внимания, кроме мужа – тот зажмурился и начал лепетать что-то в свое оправдание.
– Вот ты ему и начала глазки строить, да? – хищно прищурилась Лена. – Тебе ж у меня мужика отбить – счастье! Ты всегда мне завидовала! И шалавой была всегда! Ей холостого жениха привели, а она...
– Сдалась мне ваша невеста, – фыркнул «жених», которого звали Женей. – Мне порядочная женщина нужна. Скромная. И я, между прочим, тебе, Лена, об этом говорил... – Он насупился. – И ты уверяла меня, что твоя подруга Катя именно такая, а она, оказывается, шалава...
– Заткнись, коз-зел, – процедила Катя.
– Развратница, – не остался в долгу Евгений.
– А ну цыц! – рявкнул Головин, шарахнув трубку на рычаг. – Нашли время...
– Нет, пусть говорят! – взвизгнула Марта. – Авось еще что-нибудь новое узнаем...
– А мы уже все узнали, – важно изрек Константин. – Я имею в виду, кто убил Сережу и почему...
– Да? – хлопнула накладными ресницами Светочка. – И кто же его убил?
– Детка, все же очевидно – Сережку зарезала Лена... – Костя многозначительно покосился на Катю. – Из ревности.
Светочка открыла свой прекрасный ротик и растерянно посмотрела на хозяйку дома. Но тут Константин разродился еще одной идеей:
– Либо Потапова убил Кольцов.
– Тоже из ревности? – дрожащим от волнения голосом спросила Светочка и воззрилась на Кольцова с нескрываемым восхищением.
– Нет, у этого другой мотив. Ленка после смерти Сергея станет небедной вдовой, а Кольцов сможет на ней жениться – Ленка помоложе и покрасивее Марты будет...
– Да как ты смеешь, – протрубил Кольцов, – бездоказательно обвинять людей!
– А это он, чтобы от себя подозрения отвести, – воскликнула Лена и ткнула пальцем в важно выпятившего губу Константина. – Я-то знаю, как он мужа ненавидел. За то, что Сережа кандидатскую защитил, а Константин Павлович Серухин нет. После этого моего мужа на его должность назначили, и ему... – Она нацелила на Серухина уже два пальца. – Ему пришлось уйти, чтобы лица не потерять!
– Да я за это твоему мужу «спасибо» должен сказать, – огрызнулся Константин. – Останься я на своей должности, не успел бы вовремя заняться частным бизнесом и сейчас бы в такой халупе, как вы, жил и грошовыми обоями хвалился...
Головин все то время, пока длилась перепалка, ошарашенно молчал. Он и представить не мог, что люди, мило щебетавшие друг с другом еще пару часов назад, могут так остервенело ругаться и обвинять друг друга во всех смертных грехах. Похоже, единственным добродушным существом в этой компании была глупышка Светочка, но и тут Головин просчитался.
– Сережу еще Марта могла убить, – вдруг ляпнула она. – Я слышала, как она говорила мужу, что Потапов ее «кинул». Всегда взятки через нее передавал, а тут другого посредника нашел, Марта-то с этого процент имела...
– А ты докажи! – процедила Марта. – И, кстати говоря, женишок ваш, думается мне, тоже не без греха... – Она ткнула мужа в бок. – Помнишь, как Сергей жаловался нам, что со счетов фирмы утекают деньги? – Кольцов, судя по лицу, ничего такого не вспомнил, но энергично закивал – он был не в том положении, чтобы не соглашаться с супругой. – И кому же их воровать, как не бухгалтеру? – И она с ехидной улыбкой уставилась на раскрасневшегося Евгения. – Ты ведь бухгалтер, правильно?
