инфракрасного наведения, вмонтированные в шары для гольфа. Отвратительная зверюга. Но страшной кажется не она, а монстр, стоящий рядом.

Когда ваша мать бросилась под цементовоз, бабушка Мати взяла швейные ножницы и вырезала ее изображение из каждой фотографии в семейном альбоме – то ли из филиппинского суеверия, то ли из обычной злости. Трудно сказать. В любом случае хорошо бы сейчас иметь такие ножницы, которыми можно было бы вырезать фигуру Даймонда из отражения в витрине. А еще лучше вырезать себя, а он пусть остается. Эта витрина, рядом с которой припаркован «порше», принадлежит конторе, истребляющей вредных насекомых. Внутри красуется голографический таракан – жирный, как оцелот. Таракан здесь как-то неуместен: на холодной широте Сиэтла эти паразиты не приживаются. А вот Даймонд, напротив, процветает и вредит в любом климате.

– Ничего себе, – присвистывает Даймонд, игнорируя ваши попытки его игнорировать. – Какая же нужна лягушка, чтобы скушать энто энтомологическое блюдо! Поневоле задумаешься: а чем питалась Номмо?

– Слушай, Ларри, – говорите вы, изо всех сил стараясь огрубить медоточивый голосок, – у нас с тобой вряд ли что-то получится.

– Получится? Что? – Даймонд, кажется, искренне удивлен.

– Наши отношения. Они ни к чему не приведут.

– Еще как приведут!

– Могли бы, да. Но не приведут. У нас с тобой нет будущего, понимаешь?

– Будущего? Да, понимаю. Ты не видишь горшочка с золотом в конце нашей радуги. Не веришь, что эта близость принесет дивиденды. Ты разочаровала меня, Гвендолин. Я надеялся, что твоя лампочка на пару ватт ярче, чем у тех несчастных жаб, которые смотрят на романтические отношения как на вложение, как на государственные облигации или квартиру с видом на залив. Разве не глупо жаловаться, что у красивого заката нет будущего? И почему любовь обязана к чему-то вести? Она ведь не тропинка в лесу. Она – это сам лес. Дремучий сказочный лес, где танцуют феи, где на ветвях дремлют старые похотливые питоны. Мы все, кроме самых черствых, ни на что не годных сухарей, хотим попасть в этот лес; нас очаровывают его тайны. Но оказавшись там, мы первым делом вызываем лесорубов и бульдозеры, чтобы превратить его в опрятный ресторан или автостоянку. Что ж, наверное, такова плата. Безопасность. Стабильность. Определенность. Только запомни, молочная пипка: то, что происходит между нами, называется не «отношения». Это называется «столкновение». У столкновений действительно не бывает спокойного будущего, зато по части интереса с ними мало что может соперничать. Разве я не прав?

Да, тут не поспоришь: столкновение с Даймондом до сих пор было весьма интересным. И потом, что бы он там ни говорил, вы не принадлежите к типу женщин, которые расценивают каждого мужчину как потенциального кандидата в мужья. Но феи?! Сначала он выставил себя дураком, а вас дурочкой, прилюдно разглагольствуя о космических похитителях лягушек, а теперь рассказывает о феях? Если это шутка, пусть расскажет ее таракану! А у вас есть более важные дела.

– Жалко. Я надеялась, что мы вместе займемся бизнесом. У меня есть один план… Но я и без тебя справлюсь. А насчет… э-э… секса… что ж, такие вещи случаются. Об этом не жалею. Если, конечно, ты чем-нибудь не болен. Ты ведь не болен?

В ответ он молча улыбается; отражение этой ухмылки идеально подходит к сидящему за стеклом макропаразиту.

– Вот видишь! Ну как с тобой иметь дело? (Ирония ситуации – спрашивать больного раком, не болен ли он, – до вас, очевидно, не доходит.) И потом, эти твои публичные сцены, эти номера, которые ты откалываешь… Я так не могу, Ларри.

– Хм-м… А мне показалось, что вчера в «Быке и медведе» ты отколола неплохой номер.

– Хорошо, признаюсь. В последнее время я себя веду немного странно. Отвязно. Однако это просто трудный период. На самом деле я совсем не такая.

– Вот как? А какая ты, Гвендолин?

Вы вздыхаете, кусаете «поцелуйный мешок», заменяющий вам нижнюю губу, и отворачиваетесь от витрины.

– Я спекшийся жокей на хромом коне в подтасованных скачках. Но я не сдамся, буду скакать до финиша. Одна, без помощников. Вот так! А теперь, если хочешь, я отвезу тебя обратно в боулинг. Больше можешь ни на что не рассчитывать. У меня еще куча дел.

Пока вы шарите в поисках ключей, Даймонд постукивает по стеклу, за которым сидит гигантский таракан.

– Гвендолин! Если наш ребенок родится таким, ты все равно его будешь любить?

Даймонд соглашается, чтобы вы его подвезли. Но не в «Гремящий дом». Он хочет поехать в старый благообразный отель «Сорренто» на Ферст-Хилл, где, судя по сообщениям, остановился доктор Ямагучи.

– У меня тоже есть кое-какие дела.

И кладет руку вам на бедро.

Вы стряхиваете ее.

– Ларри, хватит! Я серьезно. Гонг уже прозвенел. У меня и так в жизни беспорядка хватает. Мне даже нормальные отношения не по плечу, а уж тем более «столкновения».

– Напротив! Столкновение – как раз то, что тебе нужно. Столкновения нас меняют. Нормальные отношения при удачном раскладе могут наполнить жизнь смыслом. Но изменить может только столкновение. Это в равной степени относится и к людям, и к целым культурам. Привести исторические примеры?

– А с чего ты решил, мистер Зазнайка, что мне нужно измениться?

– Да потому что именно для этого мы все здесь находимся. А для чего еще? Для того, чтобы выплачивать кредиты?