Тут ведущий из онкологического центра, уже не скрывая недоумения, встаети, размахивая руками, объявляет пресс-конференцию законченной.

– Леди и джентльмены, спасибо за внимание. Подробности вы сможете узнать завтра, после официальной презентации. В заключение разрешите напомнить, что общение Востока с Западом не всегда проходит легко. Тем не менее успехи доктора Ямагучи в борьбе с раком толстой кишки неоспоримы. Еще раз спасибо!

Ямагучи убирает наконечник в чемодан и направляется к выходу. Даймонд вдруг подается вперед и орет в телевизор:

– Эй, погоди! А рак прямой кишки твоя клизма лечит?

Бедняжка, думаете вы. Под самоуверенной маской хладнокровной находчивости скрывается отчаявшееся сердце. Можно представить, что он сейчас переживает!

Он улыбается и машет рукой.

– Боже, Ларри! Как тебе удалось?!

– Как говорят в Хьюстоне, «хрен его знает!». Я попытался воспроизвести ритуал, который видел в Тимбукту. Иногда получается, чаще нет.

– Даже как-то страшно… Тебе самому не страшно?

– Ну, не страшнее того факта, что бозо знают о Сириусе-В. Люди боятся вещей, которые не сидят спокойно, не позируют для официального снимка реальности. Иными словами, им много чего приходится бояться. Поэтому, наверное, люди не любят заглядывать слишком далеко – в любом направлении.

Кстати о сидении спокойно: Ураган так и не пошевелился. Выступление Ямагучи, вопли Даймонда, грязные ласки у него за спиной (кошмар какой!) – насколько можно судить, все осталось незамеченным. Вы щуритесь, чтобы получше разглядеть бесценную картину – пора уже смириться и завести контактные линзы! – но видите лишь мутный прямоугольник на вздрагивающей стене (боулинг наверху постепенно набирает обороты).

Уже у самой двери вы набираетесь смелости и, обернувшись к неподвижной фигуре, кричите:

– Сколько датчанин предлагает за картину?

А что тут такого? После того, как индеец стал свидетелем знойной сцены в туалете, вы можете рассчитывать на определенную откровенность.

Ураган не реагирует. Что ж, не первый раз вас так отбривают. Ваше дело – спросить, любопытство не порок.

Выйдя в коридор, вы слышите тусклый голос, свернутый, как кукурузная лепешка, прошедший сквозь века маисовой похлебки и пепла:

– Два миллиона и…

Др-др-др-др-др… Бабах!

О боже! Даже если не считать хвостика, отрезанного ударом боулинговой молнии, Ураган говорит об очень симпатичной цифре.

– Клизмы. – Даймонд словно разговаривает сам с собой. – Орошение. Тимбукту нуждается в ирригационной системе так же, как и я. Наконечник для клизмы, драгоценный маленький ирригатор. Прозрачный кончик вырезан из горного хрусталя, трубка выточена из зеленого нефрита… – Он передергивается. – Могу поспорить, он холодный, как ледышка. Эта китайская императрица, наверное, была истинным драконом: засовывать такую сосульку себе в задницу! Материал наконечника – либо нефрит, либо хрусталь, либо и то, и другое – взаимодействует на молекулярном уровне с особым раствором Ямагучи. Ты заметила, этот старый лис умолчал о парочке компонентов? В результате раствор становится электрохимически активным, работает на подклеточном уровне. Хм-м… Если рак имеет вирусную природу, то в этом есть какой-то смысл. Вирусы обожают жир и сахар. А такие вещи, как шелушенный рис и брокколи, даже немодифицированные, приводят их в ужас. Они скорее умрут, чем будут есть эту гадость. Да уж… Так и мы, люди! Вспомни об этом, Гвендолин, в следующий раз, когда будешь заказывать жареные лягушачьи лапки. Если в тебе сидит вирус, он будет подзуживать: «Давай, давай! Заказывай! Покорми меня жирком! И про десерт не забудь, возьми шоколадный мусс! Вот вкуснятина!» Хотя, знаешь, в таком красивом теле не может сидеть вирус. Красоты вирусы тоже боятся. – Он приглаживает жесткие длинные волосы и хихикает, как ведьмак. – Ну ладно, драгоценный маленький жабенок, хватит болтать. На чем мы остановились?

Даймонд явно хочет продолжить, непонятно лишь, что именно: просмотр слайдов или секс? Вы кротко сидите, сдвинув коленки, а он прохаживается между софой и экраном, где застыл преподавательский состав университета Тимбукту, и ваши красные трусики торчат у него из заднего кармана, как судейский флажок.

Если по-хорошему, то у вас нет времени ни на слайды, ни на секс. В конце концов, в десять вечера приедет Белфорд, а еще через несколько часов откроется лондонская биржа, а завтра в шесть утра – о боже! – предстоит вернуться на «дискотеку» и встретиться с Познером, с клиентами, с остатками рынка и с богами судьбы, вероломно разрушившими вашу карьеру. А ведь надо еще подготовиться к сделке, перехитрить обезьяну – и найти Кью-Джо. Бедняжка Кью-Джо! Надо ей позвонить прямо сейчас.

Вы встаете и озираетесь в поисках телефона, но тут Даймонд обвивает вас рукой за талию и привлекает к себе. Что ж, ничего не поделаешь. Вряд ли удастся сосредоточиться на предстоящих задачах, пока это не завершено. «Если Ларри сейчас отнесет меня на кровать и мы займемся любовью – хорошо. Сколько он будет меня трахать? Двадцать минут? Час? Все равно после этого голова будет работать лучше. Да и у него тоже. Вот бедняжка!»

Вы целуете его, прильнув к упругому бугорку на ширинке. На этот раз ваш язык оказывается у него во рту. О, как тут интересно! Конечно, в глубинах души копошится отвращение: вы никогда еще не чувствовали себя такой похотливой самкой… С другой стороны, вы и раньше возбуждались, ничего страшного. Такова сущность человеческой природы. Даже монашки, даже стервозные начальницы – все подвержены этому сладкому недугу. Женщине негоже противиться желаниям плоти, с ними надо